Я не собираюсь жениться...

Холлдорсон Филлис

– Ты уверена? – спросил он.

– Абсолютно уверена.

Сэм мягко обнял Кирстен и притянул к себе, затем склонил голову и поцеловал ее. Она обвила его руками и прижалась еще теснее. Это был нежный поцелуй, нетерпеливый, но сдержанный, и Кирстен почувствовала, как он вздрагивает в ответ на ее дрожь.

– Ты не думаешь, что лучше зайти в дом? – промурлыкала она, не отрываясь от его губ. – Уединение нам не помешает.

Он прихватил губами ее ухо, и она вздрогнула.

– Не сейчас, милая, – в его голосе была непреклонность. – Я хочу, чтобы ты еще раз обо всем подумала.

Приходи завтра вечером ко мне на ужин. Тогда мы все решим окончательно.

Кирстен была разочарована, но одновременно почувствовала и некоторое облегчение. Его колебание сказало ей больше, чем слова. То, что он не хотел ложиться с ней в постель сейчас, когда оба они так возбуждены, значило, что она действительно ему небезразлична.

В этот день было слишком много переживаний, чтобы Кирстен смогла сразу заснуть, но утром она проснулась отдохнувшей и полной сил.

Первая трудность возникла за завтраком, когда Кирстен решала, что именно из событий прошедшего вечера следует рассказать Корали. Наконец она пришла к выводу, что лучше всего будет честно рассказать обо всем. В конце концов, Корали – ее лучшая подруга и хозяйка, и Кирстен полностью ей доверяла.

Она рассказала подруге, что было между ней и Сэмом в фургоне и когда он отвозил ее домой. Корали слушала, широко раскрыв глаза и стараясь не пропустить ни слова, но когда Кирстен закончила, то, к своему изумлению, увидела, что Корали нахмурилась.

– Ты добровольно соглашаешься всю жизнь терпеть сердечную боль. Я знаю тебя. Ты не из тех, кому достаточно короткой интрижки. Ты сама призналась, что влюбилась в него. Если ты с ним переспишь, то привяжешься к нему еще сильнее.

Кирстен не ожидала, что Корали станет возражать против ее решения, и уже жалела, что рассказала о нем. Ей хотелось этого нового ощущения блаженства. И раз она согласна мириться с последствиями, то зачем отступать?

– Я думаю, что никогда не полюблю другого мужчину так, как Сэма, – начала она объяснять, – и раз я не могу сделать его своим навсегда, то пусть у меня будут хотя бы счастливые воспоминания. Разве я так много прошу?

Корали грустно покачала головой.

– Не знаю, Кирстен. Ты сама должна решить, не станут ли эти «счастливые воспоминания» болью.

Кирстен решительно выкинула из головы слова Корали и принялась тщательно готовиться к предстоящему свиданию с Сэмом. Она вымыла голову, уложила волосы, накрасила ногти ярко-красным лаком. Затем надела лучший красный шелковый бюстгальтер и трусики в тон, чтобы еще больше воспламенить Сэма, когда он снимет с нее короткое обтягивающее платье.

Раньше она никогда не бывала у Сэма, но легко нашла его дом и подъехала к нему около половины седьмого, как они и договорились. Дом оказался немного больше, чем она себе представляла, и участок вокруг дома тоже был не из маленьких. Кирстен припарковала машину и по мощеной дорожке направилась к двери.

Сэм открыл после первого же звонка. На нем были черные слаксы, белая рубашка и галстук, но он был бос, а волосы были влажные и слегка взлохмаченные, видимо, еще не высохли после душа.

– Я

все время смотрел в окно и видел, как ты подъехала, – отступая назад, чтобы впустить ее, сказал он. Закрыв за ней дверь, он заключил ее в объятия и поцеловал долгим и глубоким поцелуем. – Прости, – хрипло пробормотал он, – но я не мог удержаться. Я ждал этого весь день.

– Не извиняйся, – сказала Кирстен, запуская пальцы в его взъерошенные волосы. – Я ждала этого не меньше. А нельзя ли повторить это приветствие?

Он снова поцеловал ее, и к тому моменту, как оба получили возможность дышать, воздуха в их легких уже не оставалось.

– Довольно, – сказал Сэм. – Если мы продолжим, то ужин сгорит в духовке. Мне нужно еще пару минут, чтобы закончить одеваться, – с этими словами он направился к лестнице наверх, идущей вдоль левой стены. – Бар в столовой, пройди прямо через гостиную и направо. Ты ее легко найдешь.

Он взбежал по лестнице, а Кирстен отправилась искать столовую. Там она налила Сэму шотландского виски и принялась искать водку, чтобы сделать коктейль, когда вдруг зазвенел звонок. Так как Сэм был еще наверху, она решила сама открыть и направилась через гостиную в переднюю, крикнув наверх:

– Я открою!

За дверью стояла привлекательная женщина, с широкой улыбкой. Это была золотоволосая блондинка, ее волосы лежали на обнаженных плечах. Глаза были небесно-голубого цвета, а одета она была в саронг с надписью «Гавайи», открывавший ее прелести для довольно подробного обозрения.

Улыбка исчезла при виде Кирстен, и блондинка ледяным тоном сказала:

– Мне надо видеть доктора Лоуфорда.

Кирстен лихорадочно соображала. Что теперь делать? Если это пациентка, то ей следовало бы обращаться к Сэму на работу. Вряд ли он будет рад принимать ее дома. Если же она его знакомая, Сэм будет недоволен, если Кирстен не пригласит ее войти.

– Я позову, – сказала она. – А кто его спрашивает?

Женщина пристально посмотрела на нее.

– Скажите, что это Белинда Эванс. И не волнуйтесь, он примет меня.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

От шока Кирстен задрожала всем телом.

Это и есть та самая женщина, которую Сэм так любил, что после ее предательства полностью изменил свою жизнь!

Но что она тут делает? Кирстен уже знала, что родители Белинды до сих пор живут в Купер-Каньоне, но она сюда не возвращалась после того, как вышла замуж. Она с мужем жила на Гавайях, и родители часто ее навещали, но она сама никогда не приезжала домой.

Обе женщины все еще стояли, глядя друг на друга, когда голос Сэма, спускающегося вниз, нарушил тишину.

– Кто пришел, милая? – спросил он, останавливаясь рядом с Кирстен.

Одно неуловимое мгновение он улыбался посетительнице, а потом кровь мгновенно отхлынула от его лица, глаза широко раскрылись.

– Белинда? – Улыбка исчезла, и Кирстен почувствовала пронизавшую его дрожь; он резко выпрямился, и его руки сжались в кулаки.

– Здравствуй, Сэм, – сказала Белинда.

Сэм с трудом вздохнул, и Кирстен ясно видела, какого усилия ему стоило заговорить.

– Что ты здесь делаешь?