Я не твоя собственность
Шрифт:
— Какой, к чертовой матери, выбор, если я скажу «нет», то никогда не увижу свою сестру? — с горечью спрашиваю я.
— Признаю, это нелегкий выбор, — соглашается он, — но это все-таки выбор. — Выражение его лица отображает высшую степень безразличия.
— Ты больной, — с шипением говорю я ему.
Он встает, его кресло откатывается назад по ковру, и я начинаю отступать к двери. Осознав, что делаю, останавливаюсь. Нервно наблюдаю за ним, как он идет ко мне. Боже, он такой огромный по сравнению с Марком.
Он поднимает руки и убирает прядь волос у меня с глаз. Кожа тут же реагирует на его прикосновения, становясь горячей, покалывает и жжет. Я пытаюсь подавить безумное желание схватить его за рубашку и притянуть к себе. Это ужасно, и, я наверное, никогда не пойму, откуда во мне взялось такое, но я полна страстной потребности почувствовать его вкус. Благодаря своей железной воле, я заставляю оставаться на месте.
— Какого цвета у тебя глаза? — тихо спрашивает он.
— Светло-карие, — отвечаю я приглушенно, будто нахожусь под гипнозом.
— Светло-карие? Нет. Они как хамелеоны, меняют свой оттенок в зависимости, что на тебе одето и что ты чувствуешь. Они становятся цвета карамельного сахара, когда ты сердишься, желтые, как у волка, когда ты возбуждена, и зеленые, как у дракона, когда ты кончаешь.
Я краснею с головы до ног.
Он наматывает на руку мои волосы на затылке.
— Почему ты колеблешься? Знаешь же, что хочешь этого.
— Быть твоей сексуальной рабыней? — у меня осип голос.
— Утратившей контроль, имеющей грязный животный секс. Кончающей так сильно, что ты не в состоянии остановиться.
Он крепко удерживает меня за волосы и приближает свое лицо, его губы буквально в дюйме от моих. Я задерживаю дыхание. Он обнюхивает мою щеку, как дикое животное.
— Он оставил тебя неудовлетворенной сегодня вечером, — рычит он.
Я рывком убираю лицо от него, подальше от коварного теплого его дыхания, которое буквально обжигает мне кожу, но на самом деле страшно то, что я хочу всего этого. Я хочу все, о чем он говорит. Я хочу его с каким-то сумасшедшим безумием.
— Моя сестра, — отчаянно выдыхаю я.
— Мы договорились, рыбка? — тихо спрашивает он.
7.
Далия Фьюри
Я появляюсь на пороге большой и сказочно чистой кухни. Тот, кто убирается здесь явно заслуживает медали. Стелла сидит за столом, уставившись на наполненный бокал красного вина. Ной ест хлебцы из черного хлеба, наверное, русские, рядом стоит открытая стеклянная баночка артишоков в масле. Я наблюдаю, как он цепляет вилкой артишок, с которого стекает, капая масло, и засовывает его в
Я вежливо кашляю, Стелла оборачивается ко мне. Один Бог знает, как я выгляжу, но она вскакивает со стула и кричит:
— Что случилось? Он не может помочь?
— Нам нужно поехать домой, Стелла, — говорю я, чувствуя себя опустошенной.
— Что произошло? — снова спрашивает она.
Телефон на стене звонит. Ной проглатывает и устремляется к трубке.
Слушает.
— Хорошо, босс, — отвечает он, положив трубку на рычаг, и поворачивается к нам. — Босс хочет, чтобы я отвез вас.
Он берет мобильный и кому-то звонит.
— Мне нужно отлучиться по делам. Ты можешь меня сменить? — он вытирает рот бумажной салфеткой. Другой мужчина входит через заднюю дверь. Он очень большой и угрюмый. Его черные глаза сканируют нас, просматривая словно до костей, он не улыбается и не говорит ни слова.
— Сколько тебя не будет? — спрашивает он Ноя.
— Столько, сколько потребуется, чтобы отвезти их, — он поворачивается к Стелле. — Где вы, живете, девочки?
— Виктория-авеню, — отвечает Стелла.
— Вы готовы? — спрашивает он меня.
— Пока Юрий, — говорит Стэлла.
— Пока, — отвечает Юрий, садится на стул, который Ной только что освободил, и берет нож для хлеба.
* * *
Как только мы возвращаемся в нашу квартиру, Стелла поворачивается ко мне.
— Ты собираешься рассказать мне, что случилось или как? — с нетерпением спрашивает она.
Я тяжело вздыхаю. О Боже. Какой ужасный происходит бардак. И самое последняя мысль — это расстроить Стеллу.
— Подойди и сядь со мной, Стелла, — устало говорю я, усаживаясь на диван.
Она идет, но не садится на диван, а выбирает рядом стоящее цветное кресло. Возможно, подсознательно она уже чувствует, что я причиню ей боль.
Я не собираюсь ходить вокруг да около, поэтому делаю глубокий вдох и прямо говорю:
— Зейн поможет найти Дейзи, если ему удается ее найти и вернуть в целости и сохранности, но взамен он хочет, чтобы я... стала его... — (я стараюсь, правда стараюсь, но просто не могу заставить себя произнести «сексуальной рабыней»), — любовницей на месяц.
— Прости? — резко выдохнув спрашивает она, от шока широко распахнув глаза, пару секунд мы смотрим друг на друга в упор. Затем ее глаза расширяются еще больше от недоверия. — Ты серьезно?
— Да.
Ее лицо меняет выражение, судя по мелькающим мыслям у нее в голове. Она с трудом сдерживает свои бурлящие эмоции. Я не могу смотреть на ее страдания, поэтому опускаю глаза.
— Что ты ответила ему? — напряженно спрашивает она.
Я поднимаю голову.
— Я ответила «Да».
Она закрывает глаза.