Я не твоя собственность
Шрифт:
Я грустно улыбаюсь, поскольку понимаю, что для него это должно быть трудно такое сказать, но он сказал.
— Ничего. Просто знать, что ты друг, к которому я могу обратиться, этого вполне достаточно. Я возвращаюсь в Мичиган сегодня днем. Я напишу тебе, если у меня будут новости, хорошо?
Он становится печальным.
— Ты уезжаешь?
— Да, я нужна своей маме.
— Когда ты планируешь вернуться? — спрашивает он с тревогой.
Я пожимаю плечами.
— Не знаю. Я купила билет в один конец, и все зависит
Он медленно кивает. Я никогда не видела его столь опустошенным, поэтому борюсь с желанием протянуть руку и пожать. В конце концов, это было бы жестоко, понятно же, что я никогда не полюблю его так, как он любит меня.
— Я думаю, это прощание, — тихо говорю я.
Он раздраженно смотрит на меня.
— Как его зовут?
— Какая разница? — мрачно отвечаю я.
— Ответь, — настаивает он.
— Зейн. Его зовут Зейн.
Выражение его лица не меняется, но глаза вдруг загораются.
— Ты его знаешь? — тут же спрашиваю я.
— Знаю. Его называют Зейн, но настоящее его имя — Александр Маленков, и он очень опасный человек. Безжалостный убийца, — медленно говорит он. — Очень хорошо подумай, Далия. Ты можешь совершить очень большую ошибку.
Я чувствую, как дрожь проходит по телу, от звука ужаса в его голосе. Но другой голос у меня в голове говорит: «Да, это имя подходит ему гораздо лучше, чем Зейн».
Александр Маленков.
9.
Далия Фьюри
Когда я возвращаюсь домой, Стелла уже проснулась. Дверь ее комнаты открыта, на кухне играет радио, и я слышу, как она там что-то готовит. Я останавливаюсь в дверях. Она нарезает фрукты, чтобы сделать на завтрак смузи. Снимая кожуру с банана, поднимает на меня глаза и отводит взгляд в сторону, так ничего и не сказав.
— Я уезжаю в Штаты сегодня, — говорю я.
— Хорошо, — отвечает она, и агрессивно засовывает банан в блендер.
— Я заплатила арендную плата за этот месяц, упакую все свои вещи и оставлю их в углу в комнате, поэтому ты можешь начинать показать комнату новым жильцам. Я также постараюсь выехать до конца месяца.
— Отлично, — говорит она, и раздраженно отрывает листик с клубники.
— Хорошо. Я... Я думаю, мы увидимся еще.
— Счастливого полета, — говорит она, не глядя в мою сторону.
— Спасибо, — отвечаю я, пятясь назад, поскольку она с силой разбивает яйцо о край миски.
Я слышу, как она громко ругается, когда яйцо разбивается и выливается на столешницу. Мне с трудом вериться, что наша дружба может вот закончится. Мне нравится эта девушка, и в сердце я никогда не предавала ее, поэтому совсем не важно, что она думает. Просто случилась такая заваруха с Зейном. Я иду в свою комнату, закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной, зажав рот рукой.
— О Господи! — с ревом выдыхаю я, опустив
— Да, — тут же отвечаю я.
Стелла стоит в дверях.
— Ты заберешь себе китайский фонарик или мне просто выкинуть его? — спрашиваю я, не смотря в ее сторону.
— Я не хочу, чтобы ты съезжала, — отвечает она.
Я оборачиваюсь к ней. Слезы текут у нее по щекам, я тоже начинаю плакать.
— Я не хочу уезжать, — реву я.
Она заходит в комнату, и мы обнимаем друг друга, плача.
— Прости, что не рассказала тебе все. Правда, мне стыдно, — рыдаю я.
— А мне жаль, что я вчера была такой стервой, — вторит она мне.
— Нет, ты не стерва, — причитаю я сквозь слезы.
— Да, самая настоящая стерва.
— Мы похожи на двух кошек, устроивших кошачий концерт, — шмыгая говорю я.
— Я заберу фонарик, если ты не хочешь его оставлять, — говорит она.
— Боже, ты такая алчная, — отвечаю я, смеясь сквозь слезы.
— Не правда. Единственное, на что я жадная — это обувь, — говорит она.
Я смеюсь, хлюпая носом.
Она слегка отстраняется от меня, мы стоим лицом друг к другу.
— Когда ты вернешься?
— Я пока не знаю. Знаю, мне нужно сейчас побыть с мамой. Она ходила вчера в полицейский участок, и они сказали, чтобы она сильно не надеялась, я молюсь, чтобы Зейн нашел ее.
— Я не собираюсь больше работать с Зейном. Ты была права, когда сказала, что я не должна делать ему массаж. Чем быстрее я разорву с ним всяческие контакты, тем быстрее излечусь, и это будет лучше для меня.
Я улыбаюсь ей.
— Это смелый поступок.
— Он дался мне не легко. Я так ревную тебя, Далия. Почему он не захотел меня?
— Иди сюда, — говорю я, и беру ее за руку, тяну к своей кровати. Мы садимся рядом друг с другом. — Я хочу тебе кое-что рассказать.
— Что? — спрашивает она, ее голос звучит настороженно.
— Зейн не хочет, чтобы я была его любовницей. Он хочет, чтобы я была его... сексуальной рабыней.
Ее глаза расширяются от удивления.
— Что это значит?
— В течения этого месяца я должна делать все, что он захочет в сексуальном плане.
— Что значит все? — шепчет она, делая воздушные кавычки вокруг слова «все». — Он же не причинит тебе боль?