Я не умею летать

Ni Sora

Наверное, впервые в жизни он был настолько зол. Он чувствовал, что его лишили целого мира и продолжают лишать. Джин обеспокоенно сдерживал Сато. Наконец, дед приоткрыл дверь. Они смотрели друг на друга в темноте, не видя, но чувствуя тяжелые взгляды. Успокаивая собаку, старик зажег свет, и в тусклом освещении они увидели небольшую комнату: на полу была расстелена постель, где только что спал старик. Бесцеремонно пройдя к двери в соседнюю комнату, Сато в надежде дернул ручку, но там уже давно было пусто.

***

Кая

спешила к кассам, как можно ниже опустив козырек кепки на лицо, ей совсем не хотелось, чтобы сейчас к ней пристали из-за внешнего вида. За спиной была гитара в черном чехле, а в руках большой рюкзак. Лавируя среди идущих навстречу прохожих, она почувствовала, что кто-то рядом пытается схватить ее за руку и остановить. Испугавшись, Кая начала упираться и столкнулась с прохожим. Не поднимая головы, она видела только брюки и ботинки, но вдруг кто-то потянул козырек, и, посмотрев вверх, она увидела Сато. Он смотрел на нее, держа за руку, небритый, уставший на вид, но в глазах у него был блеск радости. Полная удивления она, не понимала, что происходит. Как это возможно, чтобы Сатору-сан был здесь.

– Привет, Кая, давай поговорим.

– Но… мне нужно ехать, меня ждут.

– Я тоже тебя жду. У нас есть нерешенные вопросы. Тебе так не кажется? Тебе не кажется, что нам следует поговорить?

Кая молчала в ответ, сраженная таким появлением.

– Сейчас самое время для ужина, составь мне компанию.

– Нууу…., – задумчиво протянула она.

– Я тебя очень прошу, – уже спокойно попросил ее Сато.

В небольшой закусочной они сели за стол у большого окна. Сато практически не отводил от нее взгляд.

– Здесь есть то, что ты любишь? – указывая на меню, спрашивал он, – что нам заказать? Что ты любишь?

– Креветки, только я их редко ем. Будем креветки, – играючи ответила Кая, недолго думая.

– Куда ты едешь?

– На Окинаву к другу.

– Когда планируешь возвращаться?

– Нууу…. Хочу там остаться, не буду возвращаться.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала. Я только о тебе узнал, я хочу с тобой общаться, – не отводя взгляда, выдал Сато.

– Меня там ждут, – не найдя, что сказать, она повторяла прежние фразы.

– А ты? Ты не хочешь со мной общаться? – продолжал расспросы Сато.

Вопрос был непростой. Не хочет?! Как же! Столько месяцев она следила за ним, и каждый раз представляла, как была бы счастлива, оказаться рядом и поболтать обо всем. Но уже все решено. Она едет на остров.

– Я могу вам писать…. Мы можем переписываться, – пожав плечами, предложила она.

– Меня это не устраивает, – не подумав, грубо отрезал Сато, и тут же смутился от своей же грубости. – Звонить, писать, – пытался исправить он ситуацию, – это само собой, но я хочу, чтобы ты была рядом, для меня это важно.

Кая была обескуражена.

– Я уезжаю, я не хочу возвращаться, – робко защищалась она.

– Почему? Что там на Окинаве?

– Мне там нравится, там свободно.

В Токио трудно.

– В Токио больше не будет трудно. В Токио есть я. Я помогу. У тебя есть братья, дяди, другие родственники. Ты – часть семьи, и это не просто слова, – выдержав паузу, Сато продолжил. – Я от тебя не отказывался, если бы я знал о тебе, я бы никогда не ставил тебя одну, – давил он. – Ты не можешь вот так появиться и уйти в никуда. Так не будет. В нашей семье так не поступают. У меня есть обязательства перед тобой.

Он говорил серьезно, его голос как будто обладал какой-то невидимой силой, он парализовал, заставлял слушать, в нем не было злости, но и не было доброты, в нем была какая-то тяжелая логика, с которой невозможно не согласиться.

– Я хочу дать тебе то, что я должен был дать.

– Но мне ничего не нужно… – отпиралась Кая.

– Жестоко, тебе не кажется? – укорил ее Сато, – жестоко вот отвергать меня.

В этот момент послышался гудок уходящего корабля, и почти одновременно они посмотрели ему вслед из окна.

– Я тебя не отпущу, – закончил он.

Они шли по улице медленно, в тяжелом напряжении. Кая шла нехотя, все время, посматривая в сторону кораблей. Каждый гудок как будто говорил ей сорваться с места и бежать, но присутствие Сато крепко приковало ее у старта. У машины их ждал Джин, Сато открыл дверь машины, приглашая ее сесть.

– Я не поеду, – решительно сказала Кая. Ее уже немного начинало трясти от отчаяния, но она продолжала бороться, – я не поеду, я не хочу. У меня свои планы. Я буду вам писать, если хотите.

Но Сато был непреклонен, позой и взглядом он контролировал все, и тогда он решился наступать. Сам того не понимая, от злости или от отчаяния, он решил во чтобы то ни стало усадить ее в машину. В этот момент грубой силой его остановил брат. Не смягчая ситуации, Джин оттолкнул его в сторону.

– Что ты собрался делать?! Она не хочет ехать, ты разве не понимаешь этого?

Кая стояла в стороне, опешив, и не зная, что делать, она замерла на месте, выжидая.

– Сатору, – склонившись, уже тихо, только к нему обратился Джин, – что ты делаешь? Ты хочешь ее напугать? Ты хочешь ее обидеть? Ты хочешь, чтобы она знала тебя таким? Так нельзя. Я тебе не позволю, сейчас ты на пределе, как тайфун пытаешься обрушиться и уничтожить все. А здесь нужен холодный рассудок. Вам нужно время. Вам обоим нужно время. Дай ей уйти сейчас, и, когда все остынет, вы сможете поговорить.

– Нет, Джин, нет. Я не хочу ее отпускать. Она уйдет, – попытался освободиться Сато, но Джин крепко держал его в захвате. – Сато, посмотри не нее – она напугана. Ты все портишь. Так – ты все испортишь, – Джин по-братски приобнял его, пытаясь успокоить.

Долгий гудок уходящего корабля сжал все пространство. Сатору встревожено вздрогнул. Вот оно, она может стартовать к финишу, но Кая осталась на месте.

– Я буду вам писать, – грустно сказала Кая, – я буду писать, когда устроюсь.