Я не умею летать

Ni Sora

Вечерний рейс на Окинаву. Корабль отходит через несколько минут, и уже все пассажиры заняли свои места. Сатору и Джин стойко стояли на причале, совсем не укрываясь от сильных порывов морского ветра. Кая поднялась на палубу и села у борта лицом к своим провожающим. Ей было интересно смотреть на этих двух мужчин, хоть они и расстаются, она чувствовала их защиту на расстоянии. С корабля уже трудно было разобрать выражения лиц, и хоть Кая не видела, насколько Сато был подавлен, она это чувствовала. Чтобы как-то смягчить расставание, Кая улыбалась, надеясь, что они смогут издалека разглядеть ее улыбку. Когда корабль отчалил, она приподнялась и долго

махала им вслед. Как бы больно не было Сато, он все-таки поднял ей руку в ответ. Берег уже был далеко, и все слилось в общую массу, но она помнила ту точку, где они провожали ее, и послала туда воздушный поцелуй.

***

Сато сидел дома в кабинете в полной темноте, когда в дверь тихо постучал сын. Уже несколько дней как отец вернулся с поездки, и, продлив свой временный отпуск, одиноко проводил время в кабинете. Сын вошел без приглашения и молчаливо присел в кресло.

– Как ее зовут? – начал разговор Иссэй.

– Аюми Мэй Ли, 18 лет, – с расстановкой ответил Сато, – она зовет себя Кая.

– Она уехала? – после продолжительного молчания спросил Иссэй.

– Да.

– Ты расстроен? – откровенно спросил сын, но ответа так и не услышал.

Они сидели в темноте уже долго, каждый думая о своем, когда молчание нарушил звонок в дверь. Это был брат Джин, он зажег свет и решительно вошел в кабинет. Сато недоброжелательно встретил его взглядом и не стал приветствовать.

– Ой-ой-ой, что такое? Злишься? – начал разговор старший брат в семье. – Отпуск взял? – он продолжал медленно задавать вопросы, один за другим, – на работе не появляешься, решил вот так сидеть и ждать? Думаешь, сразу напишет? Я тебя расстрою. Она может и через месяц не написать, а может, вообще никогда не напишет. Что, будешь вот так сидеть?

Сатору сохранял молчание и даже не повернулся в сторону брата.

– Что будешь делать, Сато? – настаивал старший.

Сато тяжело выдохнул, напряженно прошел руками по лицу, и остановился, массируя виски.

– Что будешь делать, Сато? – эхом отдавался голос Джина, – вы с ней чужие, что ты будешь с этим делать? – один за другим шли бесконечные вопросы. – Представь, что она приедет, ты подумал, где она будет жить? Комната? Как ты видишь ее будущее? Она не учится, не работает. Чем она будет здесь заниматься? Какое у нее будет место в твоей жизни? Она уже не ребенок, нельзя…

– Прекрати, – оборвал он его, – я разберусь, – поставил точку Сато.

3

Прошло три недели с момента первой встречи с дочерью. Каждый день Сато ждал хоть какого-то сигнала, но она хранила молчание. Несколько раз он приезжал к ее дому и просто ждал, ни о чем не думая. Совсем нехотя он вернулся к своей работе. Впервые ему не хотелось общаться со студентами, при них он чувствовал свою несостоятельность. Тренер, наставник, учитель – таким он был для них, теперь снова превратился в самый безобразный пример для подражания. Ежедневные укоры вначале воспринимались болезненно, но потом он смирился, приняв это как одно из наказаний. Постепенно он загрузил себя работой: тренировки команды стали очень интенсивными, изнурительными. Дисциплина ужесточилась, Сатору стал максимально требовательным и не прощал игрокам даже мелких промахов. Определив новые показатели, он требовал стопроцентный результат и срывался, когда не получал желаемого, хотя желаемое, на самом деле, было совсем далеко, вне игровой площадки.

03 ноября

Снова

на лекции по тактике игры кто-то не выключил телефон!? – разозлился Сато, когда услышал звук пришедшего сообщения. Встав в позу, он начал недовольно осматривать игроков в поисках виновного. Никто не признавался. Сато был взбешен, он очень изменился за последнее время: пытаясь восстановить контроль, он требовал максимального подчинения, что было очень не похоже на его обычно либеральный стиль.

– Я спрашиваю, кто это?

Все выжидали, не позволяя себе даже переглядываться взглядами.

– Тренер, сообщение пришло у вас, – робко ответил смелый студент.

Сообщение? Неизвестный номер? Кто это? Может, Кая?! – задавался вопросами Сато.

На губах Сато скользнула легкая улыбка, и напряжение последних нескольких недель растаяло в один миг.

Еще несколько минут Сатору ждал ответного сообщения, в аудитории было тихо: никто не хотел нарушить тишину и вызвать гнев тренера. Когда ждать уже стало очевидно бессмысленно, Сато оторвался от телефона и, встретившись взглядами с игроками, решил на этом закончить лекцию.

Вечером Сато позвонил, чтобы пообщаться вживую, но трубку никто не снял, а посланные сообщения, так и остались в статусе непросмотренных. А через несколько дней ее телефон оказался не в сети.

07 ноября

Видео было шумное и темное, уличное. Вдалеке была мрачно освещенная сцена, где шумели музыканты в готических костюмах со странными волосами и макияжем, мужская это была группа или женская сказать было трудно. Музыка была тяжелая и очень агрессивная, но местами мелодичная. Людей было много, они сильно закрывали обзор, постоянно двигались и кричали, подпевая выступающим. Видео снимала Кая, временами было слышно, как она с кем-то переговаривалась.

Пытаясь продолжить вечернее общение, Сато пожелал доброго утра, но ответа не получил ни час спустя, ни в обед, ни вечером. Вся инициатива была полностью в ее руках, таким бессильным Сатору не чувствовал себя никогда. Он совершенно потерял контроль над ситуацией, и злился еще сильнее. Как бы ни хотелось, но мириться ему с этим пришлось, и он продолжал писать приветствия, желать хорошего дня, спокойной ночи. Однажды в университете, он услышал, как студентка расстроено жаловалась другу, что не смогла позвонить, потому что не было денег. Вдруг Кая не пишет по этой же причине? У него никогда не было проблем с балансом, поэтому и мысли такой не возникало. Когда Кая уезжала на остров, они с братом купили ей билет на корабль, а когда она отказалась взять деньги, Сато силой зажал их в ее руке.

Конец ознакомительного фрагмента.