Я не умру
Шрифт:
"Слишком много "если".
Вскоре показались сани старейшины. В отличие от остальных бегунков они были небольшими и едва вмещали в себя Актеоуна. Тащили их двое крепких палангаев в легких плащах, словно мороз и не колол нещадно кожу. Только при одном взгляде на них Тиберию становилось холодно. Он даже думать не хотел, чем же в Верхнем Городе бедняг напичкали, что они теперь так бодро шли вперед.
– Ряд, что вы пришли ко мне, королевский прокуратор!
– заскрипел старческий голос Актеоуна.
Служитель дагулов, укрывшись не одним десятком шкур, полулежал на санях. Его беззубый рот непрестанно двигался, редкая
"Вот еще один скоро отдаст душу Юзону. Хотя это и не удивительно. Что он вообще ест без зубов? Кашу? Откуда?"
Кряхтя, Актеоун подвинулся, давая место, чтобы Тиберий смог хотя бы сесть на сани.
– Я не люблю ходить вокруг да около, королевский прокуратор, поэтому сразу перейду к делу. Хочу извиниться за недавнюю выходку у норы. Я был... слишком груб и непростительно высокомерен для своего возраста. Во всем виноват проклятый мороз и снег! Старику не место в ледяной пустыне. Особенно такому несносному, как я. А потому простите меня.
Тиберий кивнул. Ему не нравилось, что он сидел спиной к старейшине. Хотелось взглянуть в его хитрые глаза. Чутье подсказывало: служителю что-то было надо.
– Ваши извинения приняты.
– Большое спасибо, прокуратор, - сказал Актеоун. Послышалось шуршание одеял.
– Я бы хотел еще кое-что обсудить с вами, если позволите. Уж слишком нелепо звать в свои сани предводителя всей этой экспедиции, чтобы просто помириться.
"Еще бы. Я весь внимание".
– Слушаю вас, старейшина.
– Тиберий подышал на варежки. Из-за проклятого мороза руки не слушались, хотя он прошел совсем ничего.
– Я хочу поговорить о фиолетовом сиянии из гор, - продолжил Актеоун.
– Только вам, прокуратор, придется отринуть все свои предубеждения, чтобы осознать всю сложность нашей ситуации. Чтобы спасти людей. Я не травлю глупые байки, поверьте. То, что сейчас скажу, останется между нами. Никто не должен знать. Даже кудбирион Немерий.
Хмыкнув и смахнув с плеч нападавшие снежинки, Тиберий кивнул. Мир, и без того безжизненный, страшный и невыносимо злой, стал жутким, мертвым, угрожающим. Меньше всего хотелось выслушивать проповеди старейшины.
– Фиолетовое сияние испускает отнюдь не упавший дагул Сир, - заявил Актеоун.
– Думаю, не стоит упоминать о войне с тварями Универса, которая случилась почти четыреста лет назад. Я бы хотел задать следующий вопрос: прокуратор, что вы знаете про монстров-червей?
– Ну...
– Тиберий замялся. Пришлось вспомнить все детские сказки, которые он слышал про этих мифических уродцев.
– Они большие, с толстой прочной кожей. Живут в недрах земли. Собственно... и всё. Видел несколько горельефов на консульских стенах в Юменте.
Актеоун засмеялся.
– Вы упускаете одну важную деталь, прокуратор. Монстры-черви способны испускать фиолетовое свечение, которое сводит людей с ума. И то, что мы видели в горах...
– Старейшина, вы хотите сказать, что возле упавшего дагула нас ждут твари Универса?
– перебил Тиберий. Губы растянулись в широкой улыбке. Он слабо верил в монстров, в магию и в божественное вмешательство.
– Именно так, - без тени иронии сказал Актеоун.
– И знайте, что мы не сможем справиться даже с одним монстром-червем. У нас нет необходимого оружия. Все знания о том, как уничтожить отродьев
"Звучит обнадеживающе, старый идиот. Прямо сейчас расскажу воинам, что они скоро станут кормом для гигантского уродца, которого в последний раз видели четыреста лет назад. Если вообще видели".
Тиберий обернулся к старейшине. Захотел было снять маску, как и Актеоун, но потом передумал. Слишком много чести. Служитель дагулов просто пытается запугать его россказнями о неописуемых монстрах из-под земли. Древний и проверенный трюк.
– Я подумаю над вашими словами, старейшина.
Тот с неожиданной силой вцепился в руку Тиберия.
– Не спешите, королевский прокуратор. Нам есть о чем поговорить. Поверьте.
"Не сомневаюсь. Мне не хватало еще тысячи историй о том, как богочеловек создал этот мир и населил людьми".
Тиберий попытался было высвободиться из хватки Актеоуна, но тот лишь крепче сжал его кисть. Захотелось накричать на служителя дагулов и вернуться в свои сани. Только сейчас он понял, что старик намного крепче, чем кажется. Видят дагулы, в ледяной пустыне он собирался отдохнуть от интриг старейшин. Однако у Димира, похоже, было свое мнение на этот счет.
– Отпустите, - как можно спокойнее сказал Тиберий.
Актеоун приподнялся. Его намазанное жиром лицо противно поблескивало в свете горящего факела, торчащего из спинки саней.
– Просто дослушайте, прокуратор. Я прошу вас.
Выпустив облачко пара, старик отпустил руку Тиберия.
– Хорошо, старейшина. Только давайте побыстрее: в ваших бегунках слишком тесно.
Пропустив замечание мимо ушей, Актеоун продолжил:
– Знаете ли вы, прокуратор, что все боги, кроме Безымянного Короля, не различают цвета? Они видят мир в черно-серых тонах. Дагулы, Юзон, Кулда и Воган, Корд, Тестатем, Универс, Каро, Симна - все. И когда боги насылают болезни на людей, то считают, что вылечиться они никогда не смогут. Однако богочеловек объяснил первым лекарям: они должны подобрать для болезни цвет. Зная истинный цвет недуга, можно легко вылечить человека. И потому боги всегда обречены на провал. Сейчас старейшины излечивают красную желчь, черное поветрие, желтую гниль, зеленый скабиес и белую смерть.
Тиберий, мысленно послав старейшину в задницу дагулов, кивнул, всем своим видом показывая, что внимательно слушает. Ему порядком надоело выслушивать словоохотливого Актеоуна. Почему дряхлый маразматик вечно говорит загадками? Почему нельзя сказать всё прямо?
– К чему вы клоните?
– спросил Тиберий и заерзал. Задница окоченела на морозе. Будь проклят тот день, когда он решился отправиться в экспедицию.
– Я клоню к тому, королевский прокуратор, что фиолетовый цвет - самый опасный цвет. Все самые сильные яды, самые сильные болезни, самые опасные твари имеют фиолетовый оттенок. И то свечение, что мы видели в горах...
– Актеоун многозначительно замолчал, подняв указательный палец вверх.
– То свечение насылал на нас монстр-червь. Фиолетовый люминус, так называется сияние, которое испускает тварь Универса. На больших расстояниях от нее люди сходят с ума, а вот вблизи... вблизи человек начинает заживо гнить.