Я не якудза
Шрифт:
На пороге у дома стояли лакированные туфли. Я повесила ключи на крючок и пошла на кухню. Спиной ко мне сидел мужчина в тёмно — зелёном пиджаке.
— Здравствуй, — мужчина повернулся лицом.
— Кума? — Пакет с едой упал из моих рук, яблоки раскатились по полу. Кума сел на корточки, и начал их подбирать.
— Не надо, я сама, — я подняла три яблока. Вместе с Кумой мы потянулись за одним яблоком, которое закатилось под стол. Не рассчитав расстояние, мы ударились лбами.
— Держи, — он протянул мне яблоко.
— Спасибо, —
— Послал Орубэ, он проследил.
— А дверь? Как ты попал в дом?
— Было открыто, я зашёл, это тебе, — он протянул букет белых пионов. — Я был не прав, — Кума отряхнул штаны. — Многое, переосмыслив, я решил, что смогу поднять и тебя, и твоего ребёнка.
— Ребёнка?
— Да, не важно, что было в прошлом, в настоящем я выбрал тебя.
— Мы пришли, — в прихожей послышался голос деда.
На кухню забежали Нана и Нао. Взгляд Кумы стал испуганным, он растерялся.
— Их два? — Рот Кумы слегка остался приоткрытым.
— Я поставлю цветы в вазу, — я взяла с полки небольшую хрустальную вазу, и набрала в неё воды.
— Мне нужно выйти, — Кума вышел во двор. Там стояла его машина, рядом с которой ходил Орубэ.
— А кто это? — Дед посмотрел в окно. — Бандиты?
— Нет, это мой знакомый.
— Впервые вижу, чтобы знакомые приезжали домой, с букетом цветов.
— Такой вот он заботливый, — я поставила вазу с пионами на подоконник.
— У тебя необычный знакомый.
— Да.
— И вид у него, как у председателя мафии. Они все такие?
— Кто?
— Знакомые из Токио?
— В основном — да, — я улыбнулась.
— Жена у него есть?
— Нет.
— И детей?
— Холостяк, — я поправила скатерть.
— Не мужик, а находка! — Дед ушёл в свою комнату.
Приоткрыв окно на кухне, я услышала разговор Кумы и Орубэ.
— Впервые вижу женщину, которая рожает детей и сдаёт их в приют, — Орубэ достал из салона пачку сигарет.
— Я не понимаю её, — Кума закурил. — У неё даже мужа нет, и плохими делами не промышляет.
— Господин, вы ничего о ней не знаете. Зачем делать поспешные выводы?
— У меня в голове не укладывается, что эти двое детей её, — Кума снял пиджак. — Бред какой-то! Абсурд! Я не верю.
— Мы же пробивали её, и там не было никаких детей.
— Она могла родить дома, — Кума выпустил дым изо рта.
— Подумайте логические. Тихиро 19 лет. Одной девочки четыре года, другой где-то лет пять.
— Твоя логика безгранична, — Кума кинул сигарету на землю, наступив ногой на неё, чтобы затушить, он взял пиджак и направился в дом.
Я поставила чистую посуду в шкаф и закрыла дверцу.
— Ничего не хочешь мне сказать? — Кума сел на стул.
— А ты?
— По крайней мере, у меня нет двух детей.
— Как насчёт женщин? — отвернувшись от него, я взяла в руки кружку, и включила воду. — Сколько их было? — чтобы не смотреть
— Я ничего от тебя не буду скрывать. Да, я не ждал тебя, откуда я вообще мог знать, что ты свалишься ко мне, как снег на голову? У меня были женщины, много. Очень много. Я не вёл им счёт, но ни с одной из них у меня не было длительных отношений, как с тобой. Тихиро, я не святой, я убиваю людей. Делаю некоторых инвалидами, но это мой мир. Если ты против, к сожалению, я ничего не смогу с собой поделать. Я торгую героином по всей Азии, от наркотиков умирают тысячи людей, а я получаю деньги. И мне всё равно, потому что это моя жизнь, мой путь, выстроенный на крови, героине и смерти. Меня только могила исправит.
— Зачем тебе нужна я? Почему ты не хочешь остаться один или найти женщину подобную себе?
— Я не верил, что смогу влюбиться. Я считал женщин низшим слоем, которые не принадлежат себе и должны подчиняться мужчинам, — Кума потёр глаза. — Потом появилась ты, Тихиро. Я бы с удовольствием вырвал своё сердце, чтобы не испытывать то, что заставляет меня сидеть перед тобой и говорить эти бессмысленные вещи. Но я не могу, я страдаю. Что ты сделала со мной? Тихиро, мне больно.
— А мне не больно?! — я повернулась к Куме. — Знаешь, как мне больно! — кружка выскользнула у меня из рук и разбилась.
— Послушай, — Кума подошёл ко мне. — Поговорим вне дома?
Мы вышли на улицу, Кума сел за руль, Орубэ остался во дворе. В салоне было душно, я приоткрыла окно. На трассе было мало автомобилей, мы ехали на большой скорости. Фонари освещали путь, который не мог оказаться счастливым. Якудза — это билет в один конец. Я знаю, что это такое, поэтому будет трудно понять обратную сторону.
— Я не прошу тебя дать мне шанс, — Кума остановил автомобиль возле моста. — Говоря это тебе, у меня внутри всё сжимается.
— Эти дети не мои, — я посмотрела в окно. — Если это так беспокоит тебя. Один ребенок девушки брата, который сбежал вместе с матерью этой девочки. Второй ребёнок моего друга, у которого сгорел дом. Тебе не понять простых людей, ты богат. Хорошо жить с властью в руках? Когда любое желание исполняется по щелчку пальца? Ты никогда не интересовался моей жизнью. Спроси, что мне нравится?
— Что тебе нравится? — Кума убрал руки с руля.
— Я люблю чай, рассветы, закаты, книги, музыку. Понимаешь?
— Танцы?
— Нет, это не основной интерес.
— Тогда, — Кума достал сигарету. — У меня в квартире, ты танцевала, так легко. Я влюбился в каждый жест. Ни одна женщина не оставила такой след в моей памяти, как ты.
— Но они оставили след в твоей постели.
— Тихиро, — Кума положил сигарету обратно. — Мне тридцать лет, ты хочешь, чтобы я ждал только тебя?!
— Я не люблю тебя, — я хлопнула дверью автомобиля.
— Тихиро, стой! Ещё один шаг, и ты мой враг! Тихиро!