Я - не заморыш!

Телевной Сергей

— Ну, ты не трусь. Мы детей не обижаем и заморышей тоже.

«Заморыша» мне пришлось проглотить, а что возражать, если правда.

— Только малолеток отучаем курить, — уточнил другой пацан. — Мы из клуба бокса, за здоровый образ жизни.

— А ты, вижу, боксом не занимаешься. Вон физиономия вся покоцанная.

— С такой раскраской советуем здесь не ходить. Пацанята мелкие при­метят, подумают — легкая добыча, и стаей отметелят.

— Боксом нет, не занимаюсь, — ответил я почти обреченно. Не расска­зывать же им про нашего Амбала или что я в кусты

свалился с больничного забора. Засмеют. Эх, как я пожалел, что не занимаюсь дзюдо. У нас как-то в Лесостепном открылась секция. Прямо в общежитском подвале. Мама меня туда записала, даже кимоно по дикой цене купила. Но секцию разогнали, из кимоно я давно вырос. Как хотелось мне соврать, что занимаюсь дзюдо, но язык не повернулся.

— А ты точно из тех краев? Как ты говоришь: неоднозначный регион?

— Да, точно. Могу паспорт показать.

— А там на русском языке написано?

— Конечно!

— А ну, дай посмотреть.

Оба юных боксера внимательно изучали мой паспорт, шевелили губами.

— Кирилл, значит? Ха, я тоже Кирилл, — довольно сказал один парниш­ка. — А это Славик. У него уже третий разряд, юношеский.

Разрядник, между тем, задался вопросом:

— А ты что такой белобрысый? У нас мигранты все чернявые.

— Так у мамки с папкой получилось, — весело сказал я, и все засмеялись. Я понял, что они меня приняли за своего.

— Ты тут надолго?

— Как получится.

— Если что, приходи в наш клуб. Ты хоть и тощий, но у тебя длинные руки. Это преимущество у боксера, — констатировал разрядник Славик и сделал имитацию ударов, неизменно останавливаясь в сантиметре от моей челюсти. Я невольно отшатнулся.

— Не смейте его трогать, не смейте! — раздалось пронзительное. — Я вам глотки перегрызу.

— О, смотри, какая-то девка бежит как угорелая, — показал мой тезка на мечущуюся в конце аллеи фигурку.

— Не понял. Это не девка, а моя матушка, — удивился я и крикнул ей: — Мам, все нормально!

Мне было неудобняк перед новыми товарищами. Тем временем мать почти добежала до нас, споткнулась и. упала. Я бросился к ней.

— Мам, ты как?

— Господи, что они с тобой сделали.

— Тетенька, извините. Это мы в шутку, — Славик вместе со мной помог матери встать.

— Мам, это нормальные пацаны, — успокаивал я плачущую мать. — Они местные, тоже в вечерке учатся.

— Да, мы нормальные, — подключился мой тезка Кирилл. — Мы за здо­ровый образ жизни.

Мама не вполне верила моим новым знакомым, всхлипывала, озиралась и была готова вцепиться в горло любому. Я ее еще такой не видел.

— Ну, мы пошли, — виновато сказал мой тезка.

— Пока.

Боксеры удалились по аллее. Я остался со всхлипывающей матерью и мыслями о беременной Ленке и Амбале.

Отец снова подсел на пиво, но мы батю вытащим!

Мама вытерла слезы, стала приводить себя в порядок. Мне надо было в вечерку, но как оставить мать в таком состоянии? Вдруг она сказала:

— Так,

сегодня в школу не пойдешь. Неизвестно, что у них на уме, — кивнула мама в сторону уходивших знакомцев.

— Да ладно, мам. Они нормальные пацаны.

— Может быть. Но ты же не хочешь в школу? — Не дожидаясь ответа, сказала: — Сейчас поедем в больницу.

— К отцу? — с радостью спросил я.

— И к нему зайдем. Надо с моей работой что-то решить, — пояснила она и добавила: — С пропиской все нормально. Этот начальник мебельного цеха, наш земляк, отличным парнем оказался. Без проблем зарегистрирует. У него есть свободная комната в том общежитии, где мы остановились. Дал месяц пожить бесплатно.

— Классно! — сказал я. Но мысли мои были о Ленке с Амбалом: неуже­ли правда? Может, сплетни? Потом мои мысли самостоятельно, может, в знак протеста, переключились на Маленькую Эротику. Точнее, я думал о консультанте салона связи Ксении, которая была поразительно похожа на Маленькую Эротику из нашего вагона. Блин, я уже запутался в этих дев­чонках.

Девочки и мальчики,

Дуры и обманщики.

Ехали молча. Прогудел мой телефон — «приземлилась» СМСка от Маришки: «Привет, Кир. Как ты? Твои орехи высадили в палисадник. Привет т. Ирине. У нас все нормально». Про Звездную Звезду и Амбала — ни слова.

Что написать Маришке, которая, можно сказать, застукала меня на мыс­лях о Маленькой Эротике и Ксении из салона? С того времени как мы уехали из Лесостепного прошло пять дней: три в поезде, два здесь.

Много чего произошло, но мне ничего героического совершить не уда­лось. Ну, синяк почти сошел. Что еще? Один раз в вагоне бутылкой спутника Маленькой Эротики чуть не звезданул, опять же, бутылку запустил в закры­тую дверь, отпугнув хозяина комнаты Ваську, потом швырнул судно в Жанку. Вообще позорище

Это, если честно, я все от страха и злости. Да и сегодня сдрейфил, когда подкатили боксеры. М-да. Где моя смелость в виде орла? Короче, Маришке писать нечего. Не спросишь же, за что «закрыли» Амбала? Может, из-за «лирики» или все-таки из-за Звездной Звезды? Написал: «При­вет, Маришка. Все нормально».

— Сын, приехали!

Мы пошли в медсанчасть. На проходной стоял знакомый по первому посещению охранник в черном. Что это он постоянно дежурит?

— К бате? — спросил супермен, записывая что-то в журнале.

— Да!

— Ну, как он там?

— Идет на поправку! — бодро ответила мама. Меня несколько удивил ее настрой. — Вы что-то часто дежурите.

— Отгулы зарабатываю. Надо тоже к бате в Соликамск съездить.

— А у нас там земляк живет. Денискин дедушка.

— Ну, понятно, — сказал охранник неопределенно.

Я потащил маму через вестибюль на первом этаже к служебному лифту. Мне взбрело в голову испытать себя на смелость — утром в этом лифте спускали деда-покойника из отцовой палаты. Маме об этом, конечно, не сказал.