Я никогда не...
Шрифт:
– Ты похожа на зомби.
Эмма засмеялась, но почему-то почувствовала нехорошее. Что, если тело Саттон плавает где-то точно так же, как ее сейчас?
Картина холодной темной воды промелькнул у меня в голове. Волны бились о тело в мокрой одежде. Я не могла подобраться ближе, чтобы разобрать фигуру, лежащую вниз лицом в русле реки. Может, это меня там оставили лежать, решив, что я мертва?
Эмма несмело плыла на голос Итана, стараясь избавиться от чувства страха, распускающегося в животе. Ее руки хватались за воздух.
– Я - мастер по Марко Поло, - дразнил Итан. Его голос прозвучал
– Так что, быть приемным ребенком - это отстой?
Эмма прочистила горло.
– Почти, - сказала она, крепче сжимая веки.
– Но думаю, что с тех пор как мне исполнилось восемнадцать, все закончилось. Марко!
– Поло, - прозвучал голос Итана слева от Эммы.
– Все закончилось еще и потому, что здесь ты живешь жизнью Саттон. И когда мы во всем разберемся, ты снова сможешь стать Эммой.
Подумав об этом, Эмма рассекла пальцами прохладную воду. Трудно было не думать, что может произойти с ней после того, как убийство Саттон будет раскрыто, если его раскроют. Ей больше всего хотелось остаться здесь, узнать Мерсеров, как саму себя. Но что, если они выгонят ее, когда обнаружат, что она выдавала себя за их умершую дочь?
Итан нарушил тишину.
– Не знаю, как тебе удалось пройти через все эти годы воспитания в приемных семьях и оказаться такой... нормальной. Не уверен, что я смог бы.
– Ну я, своего рода, затерялась в своей собственной голове.
– Эмма поворачивалась в воде, концентрируясь на тихом звуке голоса Итана.
– Выдумала свой собственный мир.
– В смысле?
– Хранила журналы и писала статьи. И создала газету.
– Правда?
Эмма кивнула со все еще закрытыми глазами.
– Это было нечто вроде... «Дейли Эмма». Я брала картинки и записывала все, что происходило со мной, будто это была главная статья на главной странице. Знаешь, «Девочка готовит еще один чечевичный хлеб для приемных родителей хиппи». Или «Молочная сестра ломает ценные вещи Эммы Пакстон, просто потому что ей так хочется». Это помогало мне справляться. Я до сих пор иногда придумываю заголовки в голове.
– Зачем?
Эмма вытерла воду с лица.
– Думаю, это помогает мне чувствовать себя... значимой. Будто я достаточно хороша для того, чтобы появиться в заголовке на главной странице, даже если это созданная мной газета.
– Я тоже уходил в свой собственный маленький мир, - признался Итан.
– Раньше, когда я был маленьким, меня все время дразнили.
– Тебя дразнили?
– Эмме захотелось открыть глаза и посмотреть на него.
– Почему?
– Почему вообще кого-то дразнят?
– голос Итана дрогнул.
– Это просто происходит. Но вместо написания газет, я представлял лабиринты. Сначала они были довольно простыми, но со временем я делал их все более и более сложными, пока даже сам не смог из них выбраться. Я терялся в тех лабиринтах. Я представлял их садовыми лабиринтами, в которых мог исчезнуть навсегда.
Неожиданно она почувствовала под водой вибрацию от толчков. Она высунула руку, дотронулась до кожи и открыла глаза. Итан оказался загнан в угол возле встроенной горячей ванны. Прежде, чем Эмма осознала, что делает, она дотронулась до маленького пореза от бритвы на подбородке
– Болит?
Итан покраснел.
– Не-а.
Затем он взял ее за талию и притянул ближе к себе. Их ноги столкнулись, и Эмма почувствовала прикосновение его кожи к своей. Она смотрела на влажные губы Итана, капли воды на ресницах, на редкие веснушки, рассыпанные по его плечам. Стрекотали сверчки. Мескитовые деревья вздыхали на ветру. Как только Итан наклонился ближе, на ожерелье Саттон упал лунный свет и отразился на поверхности бассейна.
Неожиданно вода показалась Эмме ледяной. Все происходило слишком быстро.
– М-м-м...
– пробормотала Эмма, повернулась и отплыла.
Итан тоже неловко повернулся, вытирая воду с лица.
«Тьфу!» - закричала я на них. Все сорвалось!
Эмма двинулась к лестнице.
– Наверно, нам нужно выбираться.
– Да.
Итан вылез из бассейна. Он смотрел на цветочные клумбы, конусообразную птичью кормушку, которая свисала с березы - куда угодно, только не на Эмму. Мокрые и почти голые они дрожа стояли на террасе. Эмме было жаль, что она не могла придумать что-то, что ослабит напряжение, но ее мозг был пустой и промокший.
Громкий гул заставил ее обернуться. Сквозь доски забора сверкнули огни. На улице остановилась машина. Эмма схватила Итана за руку.
– Там кто-то есть!
– Черт.
Итан зажал под мышкой обувь и одежду и босиком побежал к задней части забора. Эмма натянула пижамные штаны, отжала кофту и побежала за ним. Он подсадил Эмму, а потом перелез сам. С другой стороны заднего двора Паулсонов находилось высохшее русло реки, заполненное разными палками, камнями, перекати-поле и разросшимися кактусами. Дом Мерсеров находился слева, но Итан повернул направо.
– Мне нужно домой, - сказал он.
– Ты пришел сюда пешком?
– удивленно спросила Эмма.
– Точнее прибежал. Я люблю бегать по вечерам.
На улице умолк двигатель машины. Эмма прищурилась в темноте. Пустырю не было конца.
– Ты уверен, что с тобой все будет в порядке?
– Уверен. Увидимся позже.
Эмма смотрела вслед Итану до тех пор, пока не перестала видеть светоотражающие вставки сзади на его кроссовках. Потом она пошла по дороге к заднему двору Саттон, подобралась поближе к краю забора и оказалась на подъездной дорожке рядом с Джеттой Лорел. Когда она оглянулась, то явно ожидала увидеть на дорожке машину Паулсонов, может даже мистера Паулсона, обходящего территорию с бейсбольной битой. Но дорожка была пуста. Газеты лежали точно на тех же местах, что и час назад. В доме так же не горел свет.
Холодное и липкое ощущение пробежало по коже Эммы. Машина совершенно не принадлежала Паулсонам. Кто бы ни остановился там, наблюдая за ними, это был кто-то совсем другой.
Глава 11
Никакой угрозы в два часа ночи
Спустя несколько минут Эмма взбежала по дорожке перед домом Мерсеров. У дерева за окном спальни Саттон были недостаточно низкие ветви, чтобы взобраться обратно, поэтому единственный способ попасть внутрь - пройти через парадную дверь.