Я никогда не...
Шрифт:
Секунду я была уверена, что Эмма потребует, чтобы Итан отвез ее домой. Проблема в домашнем аресте Эммы заключалась в том, что все эти дни я просидела с ней в спальне, наблюдая за тем, как она меряет ее шагами. Сбежать на вечеринку - это то, что доктор прописал от скуки.
Они поднялись по каменной лестнице. Изнурительная жара, которая стояла днем, сейчас спала, и прохладный ветерок щекотал их щеки. В воздухе витал аромат лимонных деревьев и мускусная смесь женских и мужских одеколонов. Когда они приблизились, их окинул взглядом мужчина в смокинге, и Эмма втянула живот. Он мысленно отмечает их в своем списке приглашенных? Мог ли он сказать, что
– Веди себя естественно, - прошептал Итан Эмме, очевидно заметив, как она напряглась.
– Противоположно тому, как ты вела себя, когда украла дамскую сумочку.
– Очень смешно.
Когда Эмма приблизилась к мистеру Смокингу, то улыбнулась ему своей самой беззаботной улыбкой, на которую только была способна.
– Добрый вечер, - сказал мужчина, открывая перед ними дверь.
– Вот видишь?
– прошептала она, когда они благополучно оказались в фойе.
– Я абсолютно не выдала себя. Не такая уж я и неудачница, как ты думал.
Итан искоса посмотрел на нее.
– Я совершенно точно не считал тебя неудачницей.
Затем он дотронулся до руки Эммы, провожая ее внутрь выставки. На какое-то мгновение все звуки и образы затуманились, и Эмма почувствовала, будто они с Итаном - одни единственные во всей Вселенной. Когда в конце фойе он отпустил ее, она поправила пояс шелкового платья Саттон и попыталась дышать, как обычно.
В музее было темно, и пахло свежими цветами. Гости расхаживали по залу с терракотовой мозаикой: одни рассматривали черно-белые фотографии на стенах, другие болтали с остальными, третьи осматривали толпу. Все были одеты в блестящие наряды, шикарные вечерние платья и элегантные костюмы. Некоторые группы людей окружили трех охваченных благоговейным страхом парней, возможно, художников, которые выглядели лет на двадцать. Джаз-бэнд исполнял песню Эллы Фицджеральд, а официантки в простых черных платьях-футлярах сновали всюду с подносами канапе и напитков. Пара гостей с любопытством смотрели на Эмму и Итана, но девушка старалась стоять как можно прямо и уверенно.
– Фаршированную креветку?
– спросила официантка, проплывая мимо.
Эмма и Итан каждый взяли по угощению. Вторая появившаяся официантка предложила им фужеры с шампанским.
– Конечно, - сказал Итан, беря с подноса два бокала и протягивая один Эмме. Хрустальный бокал искрился, и к верху поднимались пузырики.
Шампанское. Как бы мне хотелось сделать здесь в загробном мире хоть один маленький глоточек.
– Твое здоровье, - сказал Итан, поднимая в тосте свой бокал.
Эмма чокнулась своим фужером с его.
– Как ты узнал об этом мероприятии?
Шею Итана залил легкий румянец.
– Ох, я просто наткнулся на него в интернете.
В груди у Эммы разлилось тепло, когда она представила Итана, сидящего за компьютером и просматривающего разные мероприятия, которые они могли бы посетить вместе.
Они подошли к картине. Каждая фотография была обрамлена большой черной квадратной рамой. Небольшие лучи света с потолка освещали каждое изображение. На первой фотографии была изображена длинная прямая дорога, видимая изнутри машины. Она была напечатана черными архивными пигментными чернилами на бумаге из хлопка, и в темных деревьях и жутко освещенном небе было что-то запоминающееся. Эмма посмотрела на табличку сбоку. Помимо имени художника на ней была указана цена. Три тысячи долларов. Ого.
– Так я тебе не рассказала о последнем, - прошептала Эмма, когда они двинулись к следующей
Шампанское щекотало горло, и она все больше и больше осознавала, насколько близко к ней стоял Итан, когда они рассматривали каждую фотографию. Со стороны они, возможно, выглядели как парень с девушкой. Она глотнула еще шампанского.
– Я практически уверена, что в ночь своей смерти Саттон была с Близняшками в «Клике».
Итан убрал от своих губ бокал.
– С чего ты взяла?
Эмма рассказала о разговоре, который состоялся в субботу дома у Мэделин.
– Больше похоже на совпадение. Должно быть, Саттон была с подругами, когда они крали в магазине. И что, если они...
Она отвела взгляд, фиксируя его на огнетушителе, приделанном к стене в другом конце комнаты.
– Габби и Лили - убийцы?
Итан наклонил голову и искоса посмотрел на нее, будто пытаясь представить это.
– Совершенно точно, они обе эксцентричные. И всегда были такими.
Эмма обошла огромный цветок в горшке с листьями, похожими на паука, чтобы подойти к следующей фотографии.
– Какая-то часть меня считает, что они слишком скучные, чтобы такое провернуть.
– Они - живой пример скучности, - согласился Итан.
– Но что бы ни произошло с Габби в ту ночь розыгрыша с поездом, у них есть мотив.
– А может быть, это сумасбродство - всего лишь игра, - сказала Эмма.
Она определенно сталкивалась с такой наигранной безбашенностью и раньше, как у ее «молочной» сестры Селы, которая перед своими приемными родителями вела себя, как самая типичная тупая блондинка, но продавала марихуану в заброшенном доме по соседству.
– Тогда они - хорошие актрисы.
Итан подошел к другой фотографии.
– Тебе никто не рассказывал, что в прошлом году Габби переехала ногу Лили отцовским «бумером»?
– Нет...
– А потом когда Лили пришла домой с гипсом, Габби, вероятно, сказала что-то вроде: «Боже мой! Что с тобой случилось?».
Эмма захихикала.
– Не может быть!
– Есть еще одна история, когда в девятом классе Габби каким-то образом закрыла себя в шкафчике в спортзале.
– Итан замолчал, пока брал с подноса еще одно канапе.
– Я даже не знал, что кто-то может там поместиться. А когда мы учились в средней школе? Кто-то застал Лили и Габби, разговаривающих на детской площадке британскими голосами и называющих друг друга «Мисс Лили Толивакер» и «Габби Пони Балони». Они и понятия не имели, что это сленговые названия «пениса», они просто думали, что это звучит смешно. Довольно долгое время они ничего не исправляли.
Эмма чуть не выплюнула полный рот шампанского.
– Боже мой.
– Но несмотря на это, что-то мне подсказывает, что тебе не следует так просто их вычеркивать, - сказал Итан.
– Будь осторожна рядом с ними, узнай, что им известно.
Эмма кивнула.
– Мэделин и остальные девчонки хотят разыграть их. Но мне кажется, что это ужасная идея. Мне лучше держаться подальше от этой затеи. Если они - убийцы, то меньше всего мне хочется еще больше разозлить их.
Включился кондиционер, и внезапно воздух стал прохладным. Группа заиграла что-то более подходящее для 1920-х годов, и пара подвыпивших участников начала танцевать. Итан помахал рукой возле лица, чтобы рассеять облако сигарного дыма. Они молча подошли к следующей группе фотографий. Это был коллаж из полароидных снимков, на каждом из которых были различные части тела: глаза, носы, ноги, уши.