Я никогда вас не полюблю
Шрифт:
— Прикажите обслужить? — вынырнула из-за спины Гара.
— Исчезни! — рявкнул на нее темный.
— Это еще кто? — презрительно скривился новенький, завидев ее.
— Подавальщица. К вашим услугам, — улыбалась во весь рот Гара.
Смотрелись растянутые губы весьма странно. Вечно хмурое с недовольной ехидцей лицо не привыкло к такой мимике, улыбка скорее походила на хищный оскал. Но даже у Эгры выходило приятнее.
— Эту вообще уберите, — раздраженно махнул рукой лаэр, пришедший в первый раз, — Не хватало еще из рук деревенщины
— Лаэры чем-то недовольны? — грозно возвысилась за нашими спинами Тосс.
— Подавальщиц лучше подбирай, — хмуро ответил «мой» темный.
— Ушли, — тихо произнесла нам хозяйка.
— Эту оставь, — ткнул в меня лаэр, — пусть стоит и учится улыбаться.
— Тиль, я предупреждала, — зашипела Тосс, высясь надо мной горой, — Гара, пошла отсюда!
Обе женщины удалились, причем хозяйка толкала в спину, упирающуюся работницу. Даже представлять не хочу, что придется выслушать от Гары за каприз посетителей.
А те словно и не заметили случившейся перед ними трагедии, принялись вновь обсуждать указ Лэра. Из их слов выходило, что в ближайшие дни темные, поводыри с их псами и слухачи будут проводить облавы в бедных районах, где по всей вероятности прячутся недобитки фейри.
Сердце похолодело от услышанных новостей. Мы снимали комнату в подвале в одном из перечисленных районов. И мама знала, что в ближайшие три дня к ним придут, потому попросила остаться в таверне! Как же быть? Без магии я не могла предвидеть, но и оставить родных не в силах. Прилагая неимоверные усилия, старательно изображала улыбку и слушала разговор темных, активно обсуждавших свое участие в облаве.
Но оставить маму и сестру одних? Без помощи и защиты? Хотя какая из меня защитница? Я даже не могу видеть связующие нити, а у мамы и тем более у Лаэль нет сил изменить реальность и перенестись в другое место. Отец пожертвовал жизнью, спасая нас, теперь моя очередь сделать что-то. Только что?
Обернулась на Тосс. Здесь район, приближенный к зажиточным. Если бы можно было спрятать их в таверне. Только тут работает слухачка, да и не согласится рисковать ради троих фейри хозяйка «Сварливой кошки». Что же делать?
Вопрос повис передо мной, требуя решения.
Пока я мучительно раздумывала, лаэры доели отбивные, выпили настойку и потребовали расчета. А я продолжала стоять перед их столиком с приклеенной улыбкой, стараясь найти хоть какой-нибудь выход.
— Кайлин, советую отметить подавальщицу, которая приветливой улыбкой освещала пребывание в таверне, — произнес «мой» темный.
— Хм, действительно, — неожиданно развеселился лаэр, — держи монетку. За улыбку.
— Благодарю, — забрав плату, произнесла я.
— О! Да она обучена манерам, — удивился Кайлин, — большая редкость в питейных заведениях такого уровня.
— И от меня за улыбку, — грубовато сунул в мою ладонь плату темный, — Идем.
— Ты часто сюда заглядываешь? — поинтересовался лаэр у друга, рассматривая
— Кайлин, мы торопимся, — сухо оборвал приятеля темный, — для заигрываний найди другое время.
— Ты прав, Дэрил, — мгновенно став серьезным, поднялся на ноги лаэр, — Но эта подавальщица весьма интересна. Пожалуй, как-нибудь еще загляну.
Меня намеки о других заработках сейчас волновали меньше всего. В голове пульсировала мысль об опасности, угрожающей маме и сестре. Я несколько раз пыталась подойти к Тосс и попросить о временном убежище, но сразу же сдувалась. Никто в здравом уме не станет помогать фейри, скрывая их не просто от темных, а от облавы.
Тем более здесь Гара. Представляю, как она обрадуется, если ей удастся сдать нас лаэрам. От тройного вознаграждения не каждый откажется. А если еще всплывет наша родословная, слухачка вообще обогатится. Наша семья официально считается полностью погибшей, а вдруг сразу три представителя! Донос ей зачтется и вполне возможно, что сам Лэр примет ее во дворце.
За окнами шел нескончаемый дождь. Какой малостью сейчас казалась непогода по сравнению с тем, что ожидает мою семью. Когда-то весьма многочисленную и славящуюся своими способностями. Фейри нашего рода не просто меняли реальность, мы несли счастье и любовь. Всем. Но сейчас мы последние, кто остался в живых. И я потеряла свою способность, а мама и сестра только-только начали восстанавливаться. Они бОльшая драгоценность, чем весь город вместе взятый. Но только не для темных лаэров.
— Что-то случилось? — спросила Эгра, когда я по четвертому разу перетирала полотенцем посуду, с остервенением отдраивая давно потерявшие цвет ложки, — Если ты из-за темного лаэра, так забудь! Тосс никогда не позволит обижать своих работников.
— А? — в растерянности повернула к ней лицо, с трудом вырываясь из собственных мыслей.
— Если, конечно, ты сама не захочешь, — отвела оборотниха взгляд в сторону, помолчала и добавила, — Было бы мне столько лет, как тебе, я бы распушила перед щедрым лаэром хвост. У тебя на руках мама и сестра, а при твоей внешности можно неплохо устроиться. Думаешь, почему Гара бесится? Она сама хочет отхватить богатого любовника, чтобы стать содержанкой. А на тебя сразу двое темных заглядываются, вот она и не может пережить несправедливость.
— Эгра, о чем вы? — непонимающе воззрилась на нее.
— Дело-то житейское, — махнула рукой оборотниха, опершись бедром о край стола, — Не смущайся. Ты мужчинам нравишься, только худа больно. Вот мясо нарастишь на костях, и отбоя не будет от предложений. Конечно, никто замуж не позовет, но найти состоятельного любовника не проблема. Это не ведро с помоями выносить. Опять же сестра и мать будут пристроены.
— Но я не смогу, — прошептала потрясенная, прижимая тряпицу и ложки к груди.