Я обязательно уволюсь
Шрифт:
Однажды я спросила у Ани, что стало с моей предшественницей. Аня посмотрела на меня пронзительно, она такое умела, и сказала:
– Я точно не знаю. Она была хорошей девушкой, но однажды уволилась. Говорят, ушла по собственному.
Я, конечно, Ане поверила. Работа продолжалась.
Как-то Аня позвала меня пить чай. Был октябрь, работы было мало, так что я согласилась. Мы шуршали конфетами и смеялись над видео с попугаем Ани, где он смотрит на себя в зеркало. Аня встала, чтобы долить себе кипятка, а я услышала шуршание из шкафа для бумаг. Стало очень страшно. Аня стояла далеко от шкафа, а я сидела близко. Шуршание становилось интенсивнее,
– Кто работать будет? Кто будет работать? У тебя задач нет? Ты всё сделала?
У Ангелины в волосах висел мусор, платье было в пыли, в ногтях – грязь. Хотелось смеяться, но было слишком жутко. Боковым зрением я заметила, как ускользает Аня. На секунду я даже подумала, что она меня заманила в эту ситуацию, но слишком уж сильно она испугалась сама. Аня тоже знала, что от Ангелины в бешенстве нужно держаться подальше.
Я отправилась на рабочее место и стала изображать деятельность. А вместо этого панически искала в заметках почту своей предшественницы. Мне стало смертельно необходимо узнать, почему она уволилась. Почта нашлась; не задумываясь я написала письмо, в котором объяснила свою ситуацию, не глядя отправила. Ответ пришёл в тот же день, в тот же час.
Привет!
Я и правда работала тампочти полгода. Меня ни разу не похвалили, хотя я хорошо всё делалас. Ангелина сумасшедшая, она любит унижать людей и орать, у неё бывают приступы гнева. У меня начался гастрит из-за этой работы, и до сих пор половина моей зарплаты уходит на лечение.
Мне не заплатили за последние две недели работы и уволили одним днём, вот скрин письма Ангелины.
Уходи оттуда как можно скорее! Иначе они и с тобой так поступят
Это письмо меня напугало, я пожалела, что не написала раньше. Текст увольнения предшественницы выглядел так:
Мы в твоих услугах больше не нуждаемся и не видим причин продолжать работать с тобой. Твоя безынициативность вредит нам, а профессиональные компетенции оставляют желать лучшего.
С этим согласны все в компании. Так что мы разрываем сотрудничество с тобой с этого дня.
Этот текст впечатлил меня в первую очередь враньём. Сколько я ни спрашивала про свою предшественницу у разных коллег, никто не мог сказать, почему она ушла и когда. Видимо, это было единоличное решение Ангелины. Её игра с властью.
Увольнение стало моим страхом, моей навязчивой мыслью. На каждый чих Ангелины или взгляд в мою сторону я думала – ну вот всё, сейчас я останусь без денег и работы. Искать что-то новое параллельно с ежедневным офисным трудом у меня никак не получалось. Тревога только нарастала. Любое недовольство Ангелины доводило меня до слёз, и я уходила плакать в туалет. Спустя две недели я решила сбежать.
Я написала эйчарке, что хочу уволиться. Мы созвонились, я кратко сказала о несовпадении с Ангелиной. Эйчарка ответила, мол, ну да, так бывает и ничьей вины в этом нет. А я была уверена, что кое-чья вина была и что она, эйчарка, знает о проблемах Ангелины с гневом и корпоративной этикой. Но она была подругой Ангелины, а значит, сообщницей. Наверняка Ангелина голубилась с эйчаркой, только чтобы та не рассказывала гендиректору всю правду об Ангелининых приступах бесячки.
Спустя пять минут после разговора с эйчаркой мне пришло десять сообщений от Ангелины. Пересказать их можно двумя словами: ты неблагодарная. Я стала собирать вещи, взяла несколько корпоративных ручек, все
В последние мои минуты Ангелина зашла в офис мрачная и недовольная. Она не смотрела на меня, безмолвно говоря: «Ты теперь тут пустое место». Я с ней спорить не хотела и уже направилась к выходу. Она бросила мне на прощание:
– Ты не умеешь расставаться.
Так могла бы сказать брошенная девушка. Мне даже уже так говорили пару раз, но в контексте чувств и романтических отношений. Ангелина умела удивить. Я развернулась, посмотрела на неё пристально и сказала:
– Прощай, Сатанина.
Я умела расставаться.
Глава 2
Из Люберец можно уехать в Тамбов. Об этом сообщила женщина около метро. Может быть, мне нужно было сейчас оказаться в Тамбове? Я не знала.
После увольнения две недели я болела и не могла встать с кровати из-за ангины. Кошку Окрошку это не радовало: она громко кричала и разбивала кружки с морсом, которые соседка приносила как знак соучастия и заботы. Или хотела, чтобы я поскорее поправилась, нашла работу и вовремя заплатила за аренду. После Ангелининых заискиваний перед теми, кто выше её по должности, я привыкла во всём видеть корысть.
В температурном бреду я бесконечно увольнялась, но Ангелина не отпускала меня. Я выбегала из офиса, она бежала следом, догоняла, хватала за руку. Везде горел огонь, воздух переливался перламутром, а мы с ней шли по сказочной дороге работы и труда. Когда температура спала, сны об увольнении прекратились. Пора было брать жизнь в ежовые рукавицы – искать новую работу.
Сразу после выздоровления я стала ездить в Люберцы к другу-которому-нельзя-выходить-из-дома. Рядом с ним я успокаивалась, собирала тревожные мысли в кулак. Друг работал по системе помидора: 25 минут работаешь, 5 минут отдыхаешь. Только мы обычно использовали более жёсткий вариант: 45 минут работаешь, 6 минут отдыхаешь. Друг работал, а я изучала рынок труда. У меня были низкие ожидания от себя: я старалась откликаться хотя бы на две вакансии в день. Сначала приходилось долго искать что-то хоть немного подходящее, потом долго-долго придумывать мотивационное письмо – абзац обманов и туманов. «Я всегда мечтала работать именно у вас», «Я бы хотела развиваться как лидер», «Опыта работы у меня нет, зато есть другие преимущества». Единственной настоящей мотивацией были деньги.
Друг всё время работал. Уверена, даже во сне он напряжённо думал. Деньги его мотивацией не были, но он и не бедствовал. Напротив – он зарабатывал немало: у него дома всегда был полный холодильник, и друг угощал меня дорогими намазками, дорогим хлебом, дорогими сладостями. А я старалась приносить ему угощения из внешнего мира.
Кем работал друг, я не знала. Он занимался чем-то таинственным и очень опасным. Деталей я не уточняла: он не рассказывал, я не спрашивала. Мы были друг другу нужны не для обсуждения работы.