Я один вижу подсказки 4
Шрифт:
Мы не в пещере, но если бы были, я был бы уверен, что гном плюнул бы на пол. Даже сейчас казалось, что он удерживается лишь из уважения к присутствующим.
– Что видно?
– Что ты только трепать языком можешь!
У меня дернулась вена на лбу. Я не понял – что с ними всеми? Они сговорились меня довести? Не стоит тыкать палкой в спящего тигра. Я слишком добрый, но всему есть предел.
– Послушай, гном, пока что только ты тут языком треплешь.
– Что ты сказал?
Гном поднялся. Его грудь упёрлась
– Ты, малец, похоже, из дерзких?
Я не был дерзким, и уж точно не был глупым. Просто я знал таких, как он.
Люди этого типа – грубые по натуре. Они хамят, ведут себя развязно, и если кто-то их осаживает, тут же возмущаются: «А в чём дело?»
Только меня расспрашивать не стоило, особенно сейчас.
– Не твоё собачье дело, кто я и зачем здесь. Я пришёл поговорить с Мортисом. И хотелось бы сделать это наедине.
Я перевёл взгляд на «дядьку».
– Что скажешь, сможем поговорить?
Обычно я не вёл себя так дерзко, но сегодня был зол. Малейший повод – взгляд или слово – был готов вывести меня из себя.
– Да, поговорим.
– НО! – взревел гном.
– Успокойся, Дурек.
Теперь я знал его имя. Запомнить его было легко – Дурек звучало слишком уж похоже на «дурак», что помогало держать его в памяти. Главное, чтобы мозг зацепился за ассоциацию.
– Аргх! Ты слишком мягок, – пробурчал гном, переводя взгляд на меня. – Радуйся, мальчишка, что сейчас не мёртв, и это только по милости мистера Мортиса. Заодно запомни: раз такой умный, имей в виду – гномы и дворфы, это разные расы.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Чтобы ты не выглядел глупо.
Мне хотелось вспылить и сказать, что мне всё равно.
Только я сдержался – это было бы проявлением неуважения не столько к нему, сколько ко всей его расе. А такого, даже в ярости, я себе позволить не мог. Среди них ведь есть немало достойных «людей».
Когда дворф вышел, Мортис сказал:
– Можешь присаживаться, – и указал на стул рядом с собой.
Я осмотрелся, выбирая место, где еда выглядела повкуснее. Поскольку не ел с самого «утра», решил сначала набить желудок.
Всё-таки я плохо сплю, плохо ем и со всеми ссорюсь. Чувствовал, что к концу испытания станет ещё хуже – и от одной мысли об этом начинала болеть голова.
Поэтому я сел и посмотрел на стол.
Вид был впечатляющий. Мортис, очевидно, был «при деньгах», и его стол красноречиво это подтверждал.
Массивный, покрытый белоснежной скатертью, он был заставлен в почти идеальном порядке: фарфоровые тарелки, хрустальные бокалы и серебряные приборы – всё блистало.
Заметив мой взгляд, Мортис сказал:
– Прежде чем перейти к делам, можем немного поесть.
–
– Нет, – он улыбнулся. – Наоборот, мне нравится ваша дерзость. Эта первобытная смелость. Конечно, не такая, как у Дурека. Он не знает границ и видит лишь то, что перед носом. Он грубо прямолинеен. А вы просто говорите как есть, по-простому, будто с равным. Это подкупает.
Я промолчал.
Пусть думает, как ему угодно. Я повидал столько «важных» людей, что ничему не удивляюсь. У каждого свои тараканы. Сейчас меня интересовала только еда передо мной.
В этот момент вошли служанки, среди них и Элизабет – на её лице не было ни малейшей эмоции. Она безмолвно подала первое блюдо. Закуски.
Хм? Что тут у нас?
Какие-то крекеры с нежным сливочным паштетом и сверху – икра, а сбоку ломтик лимона и щепотка рубленой петрушки. Маленькие, один кусочек целиком помещается в рот.
Ммм… Как же это вкусно…
Я не гурман, еда для меня – просто способ утолить голод. Но не могу не признать, что иногда хорошая еда может сгладить грустные моменты, помочь унять злость. Еда способна отвлечь и помочь пережить стресс.
На второе подали мясо. Птица, томлённая в печи до такой степени, что распадалась на волокна, с мягким картофельным пюре и сливочно-грибным соусом с укропом.
Я ел и думал: вот если бы мы с тобой дружили… – и обращался я мысленно исключительно к Софье, – я бы, может, и отправил тебе тарелку с этим угощением. А так сиди без еды.
Конечно, такие мысли были наивны и немного детские. Да и не показать мне Мортису фокус с исчезновением тарелки, полной еды. Впрочем, приятно было думать, что без меня Софья не сможет поесть такого вкусной еды.
В какой-то момент я вдруг осознал, что наелся. То ли из-за мыслей о ней, то ли желудок действительно был уже забит до отказа.
Возможно, поэтому, когда мне поставили десерт – солнечно-жёлтый пудинг, – я отказался:
– Спасибо, Элизабет. Больше не влезет.
– Как скажете…
Она тоже выглядела отрешённой. Взяла тарелку и унесла обратно. В это время Мортис молча наблюдал за мной, словно у него был какой-то фетиш – смотреть, как кто-то ест. Он ни слова не сказал, пока я не закончил.
– Алексей, я ведь много о тебе слышал, – наконец проговорил он.
Хотелось бы мне поспорить с этим утверждением. Он же просто НПС, который не то что не слышал обо мне раньше – до моего прихода в эту гостиницу даже не знал о моём существовании. Чёртов некромант.
– Да? Приятно слышать, – подыграл я ему. – Так что за дело у вас ко мне?
Глупость ситуации заключалась в том, что у меня уже висела миссия — заключить с ним сделку.
Только, похоже, здесь шла настоящая «война», и Дурек был моим прямым конкурентом.