Я один вижу подсказки 5
Шрифт:
«И всё же...»
«Некрасовы – древний род проводников. Возможно, они знают больше, чем говорят.»
После короткой паузы Андрей принял решение:
– Подожду ещё три дня.
Возвращаться в столицу с плохими вестями он не хотел. Ведь если Софья действительно не вернётся, это станет началом куда более серьёзных событий.
10 августа 1756 года.
Тук. Тук. Тук.
Андрей Глебов снова постучал в тяжёлую дверь поместья.
Ему, как и раньше,
– Вышли?
– Ещё нет, – сухо ответил Николай.
На этом разговор оборвался. Слова словно застревали в воздухе. Никто не мог ничего добавить или опровергнуть. Всё указывало на одно: Алексей Некрасов, как проводник, потерпел неудачу.
Он не только сгубил себя, но, возможно, и Софью.
Но Николай оставался твёрд в своей вере.
– Они вернутся. Нужно лишь подождать…
11 августа 1756 года.
На лужайке перед поместьем Некрасовых становилось всё многолюднее. Каждый день сюда привозили провизию для воинов. Вместе с ними и воинов.
Император тоже начал беспокоиться. В своих письмах он всё чаще задавал один и тот же вопрос:
«Где моя дочь?»
Ярослав Мудрый не был отцом, который лично воспитывал своих детей. Но забота о них, пусть и в своей суровой манере, всегда стояла для него на первом месте. Его дети были живы.
Император считал, что его роль – это не просто быть правителем, но и быть примером для подданных.
Что это значит?
Он должен был быть праведным мужем, заботливым отцом, человеком, на которого равнялись бы аристократы и простой народ. Внимание всегда было приковано к нему:
«Как он управляет империей? Как заботится о своих детях? Как относится к людям?»
Эти вопросы преследовали его. И теперь, когда ответы от поместья Некрасовых становились всё более расплывчатыми, Ярослав начал подозревать худшее.
«Её больше нет…»
«Сгубили!»
14 августа 1756 года.
Прошло уже две недели с тех пор, как Софья и Алексей отправились на испытания. Две недели, которые Андрей Глебов провёл, торча в полях.
Жизнь в палатке, справление нужды в кустах, подтирание листьями – всё это раздражало его до глубины души.
И он был далеко не единственным: недовольство охватывало всех воинов. Которых на данный момент уже чуть больше трёхсот человек.
Теперь эти три сотни окружали поместье Некрасовых, не позволяя ни войти, ни выйти.
Почему?
У Андрея лично не было ненависти к Некрасовым. Это была всего лишь работа, за которую он получал плату. Но всё чаще ему хотелось стереть этот род с лица земли.
Желание уничтожить Некрасовых не было продиктовано личной местью. Это скорее становилось удобным решением. Завершить дело, избавиться от затянувшейся неопределённости
Тем более, что сейчас Император напрямую общался с Николаем Ясоновичем. Андрей, в свою очередь, получал письма, полные раздражения и требований.
«Мне нужно больше писать о том, что во всём виноваты Некрасовы...»
Эта мысль пришла к нему внезапно. Чем больше Николая выставят виновным, тем меньше вины падёт на него самого и его отряд.
Когда прибыл кучер с очередным письмом, запечатанным двухглавым орлом, Андрей взял его с лёгкой настороженностью.
Шорох. Шорох.
Он развернул пергамент, быстро прочитал написанное и окинул взглядом собравшихся.
– Что там?
– Нам пора! Собираемся.
***
Ночь.
Андрей Глебов пришёл к поместью Некрасовых, когда всё вокруг окутывала тьма. Хоть и без стука, но дверь открыли.
– Зачем пришёл?
Как и всегда, открыл лично Николай Ясонович. Ни служанка, ни жена, а сам глава рода. Глеб понимал причину: ему здесь не были рады, его опасались.
Суровым голосом он произнёс:
– Николай Ясонович, вас обвиняют в измене. По приказу императора мы арестуем всех, кто находится в этом доме.
Большинство аристократов, услышав подобное, теряли самообладание. Паника и страх брали верх: кто-то начинал дрожать, кто-то – терял рассудок. Вот только Николай не был похож на остальных. Его лицо оставалось невозмутимым, а голос звучал твёрдо:
– Император? Если он хочет арестовать меня, пусть придёт лично!
Это была не просто храбрость или дерзость. Николай никогда не боялся тех проблем, кто угрожает его семье.
«Измена? Пусть так.»
«Тогда вам нужно схватить меня.»
«Вот только хватит ли у вас на это силы?»
Николай уверенно сделал шаг вперёд, и воздух словно замер. Присутствующие сразу ощутили накатывающую волну страха. Старый фасад поместья заскрипел, будто оживал, подчиняясь невидимой силе.
Николай не скрывал своего раздражения, глядя прямо на Андрея Глебова и дружину, стоящую у него за спиной.
– Давай-ка отойдём.
Андрей удержал его взгляд, затем слегка кивнул.
– Как вам угодно.
В глубине души он уже знал, что это будет нелегко. Более того, тревога сменялась странным азартом.
«Даже больше… Возможно, я не справлюсь...» – мелькнуло в мыслях. Но это лишь раззадоривало его.
Топ. Топ.
Они медленно направились к лужайке перед домом. Просторное место, как раз подходящее для схватки.
В центре стоял Андрей, напротив него – Николай Некрасов. А вокруг, сдержанно выжидая, на расстоянии двадцати-тридцати метров, замерли три сотни мечников. Они выглядели внушительно: массивные доспехи, натренированные тела. Но выражения их лиц выдавали страх.