Я, он, она и другие, или Почти детективная история, полная загадок, всеобщей любви и моей глупости
Шрифт:
Торт был бесподобен. Настоящий вафельный. Не из той вафли, которая тянется во рту, не откусывается с первого раза и после парочки жевательных движений превращается в приторно-сладкую противную массу. У моего торта со вкусом все было в порядке. Вафля потрясающе хрустящая, начинка в меру сладкая, с небольшой кислинкой. И множество жареных орешков. Чудо, как хорош был торт! Я с удовольствием вкушала импортный презент для Маниных гостей и радовалась, что утром на одно место багаж уменьшится. Сумочку-конверт я всегда могу спрятать на груди или под тугим эластичным поясом цикломеновых штанов. К сожалению, я не курю и не пью. В противном случае могла бы прекрасно скоротать ночку, попивая из горлышка французский коньяк (он был в сумке) и покуривая тонкие сигареты (подарок для Мани). Сигареты были совсем слабыми, больше для понта, чем собственно для курения. Но зная, что Маня когда-то покуривала, я решила доставить ей удовольствие по полной программе.
Я была занята отламыванием очередного куска торта, который сильно крошился под пальцами, когда передо мной неожиданно возник мальчик
– Привет, малыш, – сказала я ласковым голосом профессионального инспектора детской комнаты милиции. – Ты откуда?
– От верблюда, – ответил малыш.
Ого, знает отечественную классику! Значит, не совсем дикий.
– Интересно… А ты не подскажешь, где живет этот верблюд? Понимаешь, мне очень хочется переночевать в комфортных условиях…
– От верблюда, – повторил мальчик, глядя на меня наглыми, широко поставленными глазками.
– Понятно… Ай-кью выше среднего. От верблюда… Ну что ж, это уже кое-что. Может, ты торта хочешь вафельного? Подойди, не бойся. Торт очень вкусный, с орехами.
– Бе-бе-бе, – проблеял вредный мальчишка и скрылся в лесу.
Нормальный содержательный разговор. Нормальный современный ребенок. И нормальная, вполне банальная ситуация: ночь, улица, фонарь и… мальчик. Бе-бе-бе… Что бы это значило? Мне так хотелось угостить полудикого сына ночной Осиновки настоящим вафельным тортом, а он – «бе-бе-бе»… Я задумалась. Все-таки мальчик не Маугли и должен где-то жить. Он хоть и был чумазым и взъерошенным, но не производил впечатление голодного, больного и бездомного. Вполне вероятно, где-то поблизости все-таки было какое-то жилье: деревня, поселок или хутор. Но мне, не зная дороги, туда просто не дойти. Да я сейчас и не хотела этого. Я живо представила себе, как засуетилась бедная Манечка, узнав, что я выехала из Москвы, но до Осиновки так и не доехала. И как впадет она в транс, когда будущий муженек передаст ей слова дежурного по станции, что дамочка из столицы действительно приезжала, ждала у киоска, потом села в какую-то крутую тачку и уехала в неизвестном направлении… Я представила себе голосящую Маню, стаканы валерьянки, рюмки сердечных капель и виноватого друга, стоящего в углу на коленях… Я улыбнулась. Нет, суетиться, чтобы сейчас же вернуться к станционному вокзалу, я и не собиралась. Даже без короткой юбки, крокодиловых туфелек и пиджачка, я выглядела достаточно сексуально и даже вызывающе для осиновского темнеющего шоссе. Провоцировать озабоченных водителей редких автомобилей не хотелось. Я не боялась, просто не хотела им неприятностей, пусть живут себе на свободе. Пока.
Подкрепившись, я безжалостно втиснула коробку с остатками торта в пакет с одеялом, спрятала под курточку сумочку и вышла на дорогу. Несмотря на приличную скорость и постоянные разговоры с де Ниро, я успевала смотреть по сторонам. Профессиональная привычка: я всегда должна держать ситуацию под контролем. Ничего интересного или достойного внимания по дороге я не заметила. Значит, нужно пойти вперед. Идти по обочине не хотелось, поэтому я вернулась к багажу, захватила его и поплелась вдоль дороги, спрятанная кустами и высокой травой. Как ни странно, зла на Манечку я не держала. Честно говоря, в сложившейся ситуации вина была больше моей, чем ее. Нельзя, нет нельзя было терять бдительность ни на минуту. Вот чертова Осиновка с маньяками, косившими под известных артистов, и мальчиками, изображающими детей, воспитанных то ли верблюдами, то ли овцами. «Да и был ли мальчик? – подумалось мне. – Не привиделся ли он?».
– Бе-бе-бе, – повторила я вслух. – Бе-бе-бе, сидит дятел на вербе. Червяков гоняет, отдыха не знает.
Это один из моих многочисленных талантов. Я могу сочинять простые стишки и рифмовать любые слова, причем очень быстро, практически на ходу. К моей профессиональной деятельности эта способность не имеет никакого отношения. Просто так сегодня все необычайно сложилось, что очередной шедевр просто полез из меня. «Бе-бе-бе, бе-бе-бе… Что у Мани в голове? В голове у Мани – пусто, как в кармане. Проворонил муж лучшую подружку. Остается выпить. Где же, где же кружка?». Сочиняя немудреные стишки, идти было гораздо легче. Радовало, что до сих пор из леса ни разу не выскочил дикий кабан, над головой не кружился рой комаров, укусы которых вызывали у меня страшную аллергию, а ручки тяжелой сумки были крепкими и не отрывались.
Почти стемнело, когда я подошла к перекрестку, на одном из углов которого стояла будка, видимо, закрытый пост Госавтоинспекции. Она выглядела почти как сказочная избушка на курьих ножках: маленький домик под треугольной крышей и с окнами во все стены стоял на высоких деревянных столбиках-ногах. К небольшой двери вела примитивная металлическая лестница, сваренная из арматуры, без перил. Я остановилась у подножья домика бабы Яги и очень вежливо попросила его встать ко мне передом, к лесу задом. Увы, увы, увы… Никакого уважения к молодым и красивым. Если в этом архитектурном чуде милицейского дорожного контроля местные Маугли не устроили общественный туалет, лучшего места для ночлега не найти. Оставив вещи у подножья будки, я решительно поднялась наверх, держась руками за ржавые перекладины и аккуратно переставляя ноги, стараясь не испачкать кроссовки. Достигнув небольшой площадки перед дверью, я вытащила щеколду, заменяющую кодовый замок с сиреной, и распахнула дверь. О счастье! Похоже, желающих гадить в местах гнездовья гаишников в этих местах не наблюдалось. В избушке на курьих ножках было
В ожидании пока осядет пыль после тщательной уборки, я посетила лесок в поисках места общественного пользования. Не нашла, но все вокруг народное, все вокруг мое, как говорится. Потом я достала незаменимую в любых ситуациях, косметичку, тщательно протерла лицо очищающими сливками, нанесла на него умопомрачительный крем, творивший чудеса с кожей, похлопала себя с полчасика по щекам и подбородку. И только после всех этих манипуляций затащила наверх сумку и пакет. Я сложила вдвое огромное двуспальное одеяло, легла на одну сторону, а второй укрылась. Подушки были нежнейшими, только коснувшись их головой, меня тут же повело в сон. Однако я еще некоторое время полежала на спине, глядя в звездное небо, видневшееся в окна моего «отеля», и подумала о Манечке. Мне стало жаль ее. Я так здорово устроилась на ночлег, а она, бедная, не зная об этом, уже, наверно, подняла на ноги всю общественность, обзвонила районные морги и устроила мужу очередную головомойку. Я снова улыбнулась, повернулась на правый бок и уже было закрыла глаза, как неожиданно раздавшийся шум моторов снаружи заставил меня вздрогнуть. Если бы машины промчались мимо, я не обратила бы на них никакого внимания. Все-таки избушка на курьих ножках находилась на перекрестке. Но машины – как минимум их было две – проехали мимо будки и остановились неподалеку. Машины стояли, но моторы продолжали работать.
Я никогда и ничего не боюсь. Но сейчас мне стало немного не по себе. Развитое воображение подсказало, что под моим вынужденным пристанищем стояло две, три или пять машин, и их владельцы чего-то ждали. Версий в голове моментально родилось множество: гаишники уезжали на ужин, а теперь вернулись и сейчас обнаружат, что их место занято. И на самом деле это не заброшенный пункт, а вполне действующий. Бандитская разборка на данном участке дороги тоже вполне могла быть. Перекресток оставлял возможность каждой из группировок в случае перестрелки исчезнуть с места преступления. Но с бандитами мне приходилось общаться, а вот если это просто подростки? Может быть, тот самый полудикий мальчик, любитель верблюдов был наводчиком, и привел сейчас сюда своих старших покровителей для жестокой расправы над одинокой беззащитной женщиной? Подростки это самое страшное.
Понимая, что снаружи окна домика кажутся абсолютно черными, и меня вряд ли смогут увидеть бандиты, подростки или гаишники, я тихонечко приподнялась, подползла к окну и осторожно посмотрела на дорогу.
Буквально у самого подножья будки «лицом» друг к другу стояли две машины. Водитель одной из них сидел за рулем, а второй покинул свой автомобиль и стоял около первого, облокотившись о кузов. Они о чем-то негромко разговаривали. Мне совершенно ничего не было слышно, окна старого заброшенного милицейского пункта наглухо заклеены. Но видно было прекрасно, тем более, что обе машины освещены встречными фарами. Что-то до боли знакомое было в стоящем водителе, в его непринужденной позе, в его куртке… Де Ниро! Конечно же, это он! Мой недавний похититель. Гаденыш! Рассказал обо мне сообщнику, и теперь они вдвоем обследуют шоссе, чтобы найти, изнасиловать и прикончить меня. Ну, прикончить или изнасиловать, это еще ничего. А вот если изуродуют? Это уже не шутки. Мне стало страшно. Только бы они не решили обследовать будку! Только бы не посмотрели вверх! Де Ниро отошел немного от первой машины и стал что-то рассказывать, показывая рукой в сторону, откуда я пришла. Ага, понятно. Он показывает место, где меня высадил. А теперь они совещаются, где лучше искать. Я нервно сглотнула слюну. Нет, нет, мне нечего бояться. У меня в сумке два полных газовых баллончика. Преступники даже не успеют добраться до моего убежища, ослепленные едким газом, они просто свалятся с высокой лестницы. Жаль только, я не поставила баллончики в изголовье импровизированного ложа. Пока я найду их в стопудовой сумке… Так, они продолжают что-то обсуждать. Де Ниро показывает куда-то руками, прощается, идет к своей машине, садится в нее. Неужели они уедут? Ха-ха! Действительно, машины развернулись и на малой скорости поехали в разные стороны. Поехали искать меня. Ну что ж, флаг им в руки! Пусть ищут. Через пять-шесть часов начнет светать, и тогда я смогу безбоязненно покинуть избушку и отыскать свою бестолковую подругу.
Когда вокруг все стихло, и звук моторов уже перестал доноситься до меня, я вновь улеглась на польское Манино одеяло, положив под голову сразу две подушки, уютно подтолкнула второй, свободный конец и уснула. Меня не мучили кошмары. Ведь я не из пугливых. Просто работа у меня такая, я привыкла…
***
…На рассвете я проснулась бодрой и отдохнувшей. Первым делом я распахнула скрипучую дверь Хилтона на курьих ножках и выглянула наружу. Небо чистое и ослепительно голубон. Ни тучки, ни облачка. Отлично! Воздух еще по-утреннему прохладный, но свежий, пахнущий прелой листвой, ароматными травами и влажной землей. Я выглянула в окно и убедилась, что на охраняемом мною перекрестке все спокойно. В обе стороны от высокого пристанища проносились автомобили, в основном грузовые машины, самосвалы и рефрижераторы. Жизнь кипела и в осиновском предместье.