Я оставляю тебя в живых
Шрифт:
– Некая Александра Кюртелен, двадцати восьми лет, незамужняя, – доложил Мусса. – Проживает у подножия горы Ревар, в Вивье-дю-Лак, постоянно бывает в районе места преступления, чтобы тренироваться. Через месяц участвует в соревнованиях по каникроссу.
– Возможна ли какая-то связь между нею и жертвой? – пожав плечами, спросил Левассер.
– В настоящий момент ничто на это не указывает, – ответил Дарио. – Как только будет назначен судебный следователь, сможем провести проверку.
– Надеюсь, ждать нам недолго, – тут же откликнулся Левассер. – Я думаю, прокурор назначит Моллена. Но боюсь, в связи с тем,
Оживленно переговариваясь, все поднялись и уже начали расходиться, когда старший лейтенант Левассер как будто что-то вспомнил и расставил руки, чтобы их удержать.
– Главное-то я и забыл! – крикнул он, и все замерли. – Дарио, какое прикольное прозвище ты придумал для вашего новенького?
Максим почувствовал жар от прилившей к щекам крови. Его коллега насмешливо улыбнулся и выдал:
– Бэтмен!
Послышались смешки; жандармы, повторяя прозвище, окружили Максима и дружески похлопывали его по плечу. Один сосредоточенно всмотрелся в его лицо и выпалил:
– А ты и впрямь похож на этого актера, который играет Бэтмена!
Максим ничего не ответил, но натянул на лицо улыбку.
Громовой голос Дарио резко положил конец неловкой сцене:
– Эй, красавчик, работа не ждет!
Вскоре они заперлись в своем кабинете, оставив коллег из отдела расследований в глухом возмущении метаться за закрытой дверью. Дарио рухнул на стул, закинул на стол скрещенные ноги и откинулся назад. Стул под ним скрипнул, и Максим испугался, что коллега опрокинется. Но, судя по всему, Дарио проделывал такие упражнения на равновесие уже отнюдь не в первый раз.
– Ты все отмалчиваешься, – процедил он сквозь зубы. – Как по-твоему, что произошло с жертвой?
По спине Максима пробежал сильный озноб. Не может быть и речи о том, чтобы высказать свои подозрения. Красные и синие ядра, башня, белый камень… Всплывали воспоминания, но пока было слишком рано затевать с Дарио игру в загадки, тем более что тот все равно не поймет. Сперва следовало дождаться отчета экспертов, а главное – не отбрасывать никаких зацепок. Почувствовав, что молчание слишком затянулось, Максим решил выдвинуть несколько гипотез.
– Ход с обезображенным лицом наводит меня на некоторые мысли, – произнес он. – Либо убийца не хотел, чтобы мы смогли идентифицировать труп, либо здесь заложен определенный символический смысл и лицо этого человека что-то значило для нападавшего.
– Возможно, это кто-то известный, – предположил Дарио.
– Или лицо, которое имеет важное значение для убийцы…
– Мм, – в задумчивости промычал Дарио. После короткой паузы он продолжил: – Все это – башня, ядра, покрашенный камень – определенно имеет какой-то смысл. Да и место тоже было выбрано не случайно. Что мы знаем об этой башне?
Напарники в молчании сосредоточились на истории средневековой постройки, громко зачитывая сведения, почерпнутые ими тут и там в Сети.
Дозорная башня была возведена
Через полчаса зазвонил стационарный телефон. Дарио несколько раз энергично покачал головой и с раздражением бросил трубку.
– Наш покойник на столе прозектора. Собирайся, едем на вскрытие.
10
Мальчик потерял счет времени. Он не представлял себе, сколько часов уже просидел на жесткой деревянной скамье, от которой болели ягодицы. Мужчина велел ему ждать, и мальчик не осмеливался шелохнуться. По счастью, через слуховое окошко был виден кусочек окружавшего лачугу леса. Мальчик пересчитал птиц – семь, хотя, по правде сказать, он не знал, одни и те же это птицы или разные. Не важно. Эти маленькие пернатые создания ободряли его: они подтверждали ребенку, что он еще жив и не совсем одинок в этом мире.
От нежданного звона колокола вдалеке мальчик вздрогнул и принялся считать. Раздираемый между опасением еще долго просидеть на этой скамье и боязнью того, что будет, когда за ним придут, в глубине души он надеялся, что колокол прозвонит тринадцать раз. Это число было на карте, к которой мальчик после ухода старшего надзирателя не прикасался.
Пять.
Уже пять ударов.
Потом шестой и седьмой. И так до тринадцати.
Мальчик почувствовал, как в желудке заворочался тяжелый ком. Сейчас за ним придет проводник. Чтобы отвести куда?
Изображение на карте предвещало худшее. Ему захотелось плакать, горло сдавило, но тут он заметил усевшегося на ветку дрозда и нарочно сосредоточился на нем, не спуская с него затуманенных слезами глаз.
Прошло еще немного времени, зашуршали сухие листья, устилавшие подступы к лачуге, и почти сразу заскрипели половицы крыльца. Перед дверью стоял проводник. А спустя секунду он уже вошел в дом.
На нем была однотонная длинная мантия, доходившие до локтя перчатки, а всю голову покрывала намотанная наподобие тюрбана вуаль. Все было одного ярко-алого цвета, напомнившего мальчику кровь. Он задумался, как же проводник видит хоть что-нибудь сквозь всю эту ткань.
Незнакомец протянул к мальчику руку в перчатке, и тот понял, что должен ухватиться за нее и идти следом. Проводник крепко сжал его ладонь, вывел из лачуги, и они двинулись по петляющей через лес дорожке.