Я оставляю тебя в живых

Florian Dennisson

LA CEREMONIE

Copyright © Chambre Noire, 2023

First published in France by L’Oiseau Noir editions, Sevrier

This edition published by arrangement with LEOR LITERARY AGENCY and Synopsis Literary Agency

Издательство Азбука®

ВЫ УДОСТОЕНЫ ВЕЛИКОЙ ЧЕСТИ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В ЦЕРЕМОНИИ. ОНА СОСТОИТСЯ С НАСТУПЛЕНИЕМ НОЧИ, В ПОЛНОЛУНИЕ, В ИЗВЕСТНОМ ТОЛЬКО ПОСВЯЩЕННЫМ СЕКРЕТНОМ МЕСТЕ.

Я

ЗНАЮ, ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ, И РАНО ИЛИ ПОЗДНО ВЫ ЗА ЭТО ПОПЛАТИТЕСЬ.

Максим Монсо трясущимися руками отложил конверт и листок бумаги, где заглавными буквами были напечатаны эти слова. Большие буквы вопили, напоминая, какие границы ему пришлось преступить, чтобы спасти и собственную шкуру, и Бориса, своего напарника.

Получив это письмо, четвертое за последние полгода, Максим сразу связался с бывшим напарником, чтобы договориться о встрече. Борис совершил недопустимый поступок, но Максим выгородил его, и теперь оба были вынуждены лгать. Своим близким, Генеральной инспекции Национальной жандармерии, самим себе, в конце концов. Лгать, что после этого они смогут вернуться к нормальной жизни, спрятать свою тайну в мутные глубины памяти и, не обращаясь к прошлому даже в мыслях, двигаться вперед. Что практически невозможно. И это даже если не учитывать хлестких, как пощечины, посланий от человека, который, очевидно, застал их, возможно выследил, – того самого, кого они очень скоро прозвали вороном [1] .

Вскоре размышления Максима прервал полосатый кот: он грациозно вспрыгнул на кухонный стол и тут же принялся играть с конвертом. При каждом ударе лапы шуршание бумаги все больше раззадоривало его, а вскоре к нему присоединилась еще пара следивших за ним сородичей.

Наблюдая за ними, Максим задержал взгляд на котенке с черно-белой шерсткой и мысленно отметил, что к следующим выходным надо бы подготовить его к отправке. Молодая пара углядела кошечку на сайте сообщества, куда входил Максим, и после нескольких собеседований добилась разрешения взять ее себе.

Максим заботился обо всех окрестных кошках, поэтому, обнаружив бездомного котенка или целый помет, соседи всякий раз обращались к нему. Однажды они даже притащили черепаху – беглянка, очевидно, жила где-то неподалеку. В тот день Максим задумался: может, вслед за людьми потерявшиеся домашние животные сами каким-то образом сообщают о нем друг другу?

В кармане сдавленно завибрировал мобильник. Борис уведомлял, что он уже в пути. Жесткое возвращение в реальность. Сердце забилось чаще.

Прежде чем натянуть плотную куртку с капюшоном и выйти из дому, чтобы лицом к лицу встретиться с холодом, Максим наполнил миски кормом и расставил их по всем комнатам. Затем открыл специальный люк, проделанный для кошек во входной двери, и нырнул в густой осенний туман.

Стекла кафе, где Максим договорился встретиться с Борисом, сплошь запотели, и ему не удалось разглядеть, там ли уже напарник. Он толкнул дверь, и его окутало дружелюбное облако тепла. По барабанным

перепонкам ударила разноголосая мешанина звуков, которые издавала работающая на полную мощь огромная кофемашина, и громкие разговоры работяг и местных жителей, устроившихся у стойки или сидящих за столиками. Максим нахмурился.

Над толпой посетителей взметнулась крупная рука, Максим вгляделся и увидел Бориса Павловски – светловолосого, стриженного по-военному коротко. Пробиваясь к нему, Максим окликнул одну из хлопотавших за барной стойкой официанток и заказал кофе.

– Принес? – В голосе Бориса звучала тревога.

Максим кивнул и быстро осмотрелся, желая убедиться, что ничьи любопытные взгляды на них не направлены. Борис это заметил.

– Тут далеко от жандармерии, – сказал он, – и никто не знает, кто мы. В этом баре торчат сплошь работяги и пенсионеры. Тебе нечего бояться. Просто будь осторожен.

Максим не раз высказывал свои опасения. Еще до того, как они с Борисом договорились о правдоподобной версии и началось расследование. Но теперь Генеральная инспекция пришла к определенному заключению. Самозащита. С Бориса сняты все пункты обвинения. Их ложь сработала, угроза миновала. И все же каждое письмо ворона словно вбрасывало очередную монетку в автомат, выдававший чернуху, и каждая их тайная встреча завершалась с нулевым результатом.

В последний раз проверив, не следит ли за ними какой-нибудь докучливый зевака, Максим вытащил из внутреннего кармана письмо и положил на стол. Павловски перечитывал одну фразу, словно закольцевав ее в непрерывную цепь.

– Постоянно одни и те же слова, – выйдя из оцепенения, произнес он.

– Почти. В этот раз конец несколько более угрожающий.

Борис пожал плечами. Максим отметил, что лоб у напарника разгладился, а зрачки ледяных голубых глаз сузились. Выглядел он гораздо спокойнее, чем в предыдущие разы.

– Это тянется уже полгода, пришло уже четвертое письмо, но так ничего и не случилось, – сказал Борис.

– В этом сказано, что рано или поздно мы поплатимся.

– Пустая угроза. В первом говорилось, что небо покажется нам с овчинку, а два следующих содержали смутное упоминание Бога. Я думаю, человек, который их посылает, считает, будто некая высшая сущность покарает нас за то, что мы сделали.

Произнося последние слова, Борис слегка понизил тон и пригнулся.

За то, что сделал ты, подумал Максим.

– В любом случае письмо вышло из того же самого принтера, – бросил он, ткнув пальцем в единственную строчку сообщения. – Видишь, тут опять не пропечаталось.

Борис склонился над посланием, прищурился и кивнул. Он не слишком понимал, что делать с этой информацией, но про себя порадовался наблюдательности Максима. Собираясь на нынешнюю встречу, он размышлял, а что, если напарник сумеет прочесть его мысли. Кроме того, Борис намеревался сделать признание.

Пройдя курс синергологии и получив диплом, Максим овладел искусством дешифровки секретов невербального языка, однако приобрел досадную склонность, раздражавшую одних и потрясавшую других, – он подмечал малейшие изменения в лице собеседников, а его черные глаза видели их насквозь, будто те стоят перед ним голыми.

К ним с чашкой дымящегося кофе приближалась официантка, и Максим украдкой сунул письмо в карман. Он откинулся на спинку стула, дождался, когда девушка удалится, и снова обратился к Борису: