Я пас в СССР! 2
Шрифт:
Мы с тобой, мой друг, шутили — не беда.
Раз в году письмо скупое,
Поздравленье с Рождеством и долгих лет.
Ровно восемь тихих строчек
И другой какой-то почерк, все, привет.
Ах, как хочется вернуться,
Ах, как хочется ворваться в городок.
На нашу улицу в три дома,
Где все просто и знакомо на денек.
Где без спроса ходят в гости,
Где нет зависти и злости милый дом.
Где рождение справляют
И навеки провожают всем двором…'
Женщины прикладывали к глазам платки, украдкой сморкались, а мцжчины, как сильный
— Поприветствуем Юрия Николаевича Клинских и ансамбль «Сектор Газа»! Слова Ивана Жукова, музыка Юрия Хоя! Композиция «Седая ночь»!
Ну хоть классики отечественного панк-рока не стали выбиваться из привычного образа и вышли на сцену в привычном обличье — в кожанках, усеянных заклепками и шипами. А меня, вместо гордости что мое имя уже второй раз прозвучало со сцены — терзал стыд, Велика ли доблесть присвоить себе авторство чужих песен. А после ехидной реплики Равиля, которую он прошептал мне на ухо: «Обжал детдомовцев, Ванька, доволен?!» — вообще краской залился.
А на сцене, не обращая внимания на мои душевные терзания, солист под узнаваемые, присущие «Сектору Газа» гитарные рифы — начал петь:
'Я не знаю, что сказать тебе при встрече.
Не могу найти хотя бы пары слов.
А недолгий вечер, а недолгий вечер
Скоро станет ночью тёмною без снов.
А недолгий вечер, а недолгий вечер
Станет ночью тёмною без снов.
И снова седая ночь, и только ей доверяю я.
Знаешь, седая ночь, ты все мои тайны.
Но даже и ты помочь не можешь, и темнота твоя,
Мне одному совсем, совсем ни к чему.'
Панков встретили прохладней, чем до этого «Кино», но тоже без аплодисментов и букетов цветов — со сцены не отпустили. А конферансье уже объявлял следующих гостей;
— Алла Борисовна Пугачева и Лайма Станиславовна Вайкуле исполнят дуэтом композицию «Хоп, мусорок». Стихи Ивана Жукова!
Пока со сцены звучала выученная наизусть благодаря маршруткам и такси эконом-класса песня — у меня в глазах потемнело:
' Хоп, мусорок!
Чё ты гонишь, мусор, шнягу не по делу?
Чё ты паришь мне про нары и конвой?
Чё мазуришь ты на понт, я не товарка.
И пугаешь, падла, бабу Колымой?
От вашей грязи мусорской я настрадалась,
Поела вдоволь у хозяина харчей.
Я раньше срока, было дело, отзвонилась
По актировке лазаретовских врачей.
Хоп, мусорок, не шей мне срок
Машина «Зингера» иголочку сломала
Всех понятых, полублатных
Да и тебя, бля, мусор, я в гробу видала'.
После припева наступил Равилю на ногу и прошипел:
— А эти-то как здесь?! Они же сбежали из страны?!
— В пломбированном вагоне привезли! — Не растерялся мой куратор. —
— Какое Политбюро?! — Я всё меньше и меньше понимал, что вообще происходит. — Нет же его больше, даже по телевизору объявляли!
— А всё как у вас, Вань: Политбюро нет, а члены остались. — Поник Равиль. — Как Змей Горыныч, рубишь ему головы, а тут же другие вылезают…
— Какие ещё девицы в банкетном зале?! — Ледяным тоном поинтересовалась жена в другое ухо, запустив в руку коготки.
И тут на весь зал, перебивая скачущих на сцене Вайкуле с Пугачевой — затрезвонил телефон. Музыка тут же смолкла, а в наступившей тишине всё так же надрывался звонок, причем от меня. Скосил взгляд вниз, так и есть — в ногах стоит бандура нашего мобильного телефона «Алтай», который и заливается не переставая. Наклонился, снял трубку и принялся искать, как его отключить, чтоб замолчал наконец.
А на сцене, Пугачева с надрывом воскликнула:
— Ну вот что вы за люди такие?! Просили же телефоны отключить с началом концерта! НеТ, я в таких условиях отказываюсь выступать!
После чего шваркнула микрофон об пол и удалилась в негодовании за кулисы. А весь зрительный зал сосредоточил внимание на мне, тут же раздались возмущенные возгласы:
— Да что это такое?!
— Понаехали!!!
— Это какое-то бескультурье!
— Да выведите его уже из зала, за сто первый километр!
Жена тут же отодвинулась, скорчив индифферентную мину, словно она ко мне никакого отношения не имеет и только Равиль вписался, с двух ног:
— Спокойно, товарищи, спокойно! Сейчас всё уладим! Что с него взять — из глубинки приехал, и вообще урка, то есть уральский комсомолец, первый раз в люди вышел!
Народ успокаиваться не хотел и принялся негодовать ещё сильней, а у меня от обиды на Равиля перехватило горло. Прожигал его взглядом, подбирая подобающий эпитет, как его назвать и при этом не шокировать собравшуюся респектабельную публику. Спазмы в горле не прекращались, поэтому удалось лишь просипеть:
— Предатель!!!
На что он улыбнулся, выхватил из-за спины укулеле и заблажил на весь зал, голосом Елизарова:
'Сыпет листва с берёз,
Вечер тоскливый хмурен.
Я уже как Берроуз
Просто в говно укурен.
Я же лаве истратил,
Тупо сижу с грошами…
Ёбаный ты предатель!
Вот же пизда с ушами!'
Пронзительный, не умолкающий ни на секунду звонок телефона внезапно трансформировался в дребезжание будильника, концертный зал с впавшими в неистовство зрителями растаял, а я проснулся в нашей спальне, узрев расталкивающую меня Лену, приговаривающую: