Я пас в СССР! 2
Шрифт:
Меньше чем через неделю (как специально подгадали) — жена рожала, а меня выдернули на беседу к двум приехавшим специалистам из Америки. Стоит ли говорить, что особой теплотой наша встреча не отличалась? Я на нервах от переживаний за молодую супругу, а тут два хлыща прилизанных, в костюмчиках и очках нарисовались.
— Я с ними за одним столом сидеть не буду! — Тут же обозначил свою позицию. — И минералку мне дайте другую! Мало ли, в России живем, вдруг отбывать придется, а мне потом из-за этого факта под вопросом быть у порядочных арестантов!
Когда им перевели все смысловые нюансы моего
Как бы то ни было — убедил их в своей меж временной информированности, и на этом случае все мои контакты с представителями иностранных держав закончились, к несказанному облегчению. Меня и свои-то уже изрядно задолбали с вопросами, если честно…
Дочка родилась здоровой, голосистой, со всеми показателями в пределах нормы, если верить врачам. Назвали Кристиной, после жарких недельных споров. Хорошо ещё, что ни моих, ни Лениных родителей рядом не было, так бы месяц подбирали имя. С маленьким ребенком интересы резко поменялись: если над будущей книгой о буднях работников НКВД совместно с Павлом Анатольевичем я продолжал работать, как и сотрудничать с радио, то расспросы о несостоявшемся будущем, чем дальше, тем больше — стали вызывать вначале глухое раздражение, перерастающее в озлобленность. Ну сколько можно одно и то же по седьмому разу выпрашивать?!
К весне от меня отстали всё-таки, проект этот если не свернули, то хоть меня избавили от дальнейшего участия в нём. Расписавшись где только можно о неразглашении и строгом хранении секретности — вернулись домой. Мои опасения, по поводу того, что от тепличного хозяйства отодвинут — не оправдались. Директор нашего совхоза, Василий Федорович — встретил с распростертыми объятиями:
— Молодец, Иван! Молодым специалистам у нас везде дорога! Ты только не вздумай сельхозакадемию бросать свою! Пока бригадиром поставлю, вникай во всё по новой, у нас, считай — процесс производства отлаженный! Не без сбоев и происшествий, но теплицы не просто на самоокупаемость вышли, а и прибыль ощутимую приносят! А как закончишь учебу, так и на агронома тебя выдвинем! Наш не волочет в теплицах особо, все на бабах лежит…
— Ничего, Василий Федорович, как агроном и сейчас потяну! Семян привез всяких сортовых, спасибо альма матер! Так что будем ковать продовольственную безопасность страны в отдельно взятом совхозе! Есть мысль грибами заняться, те же шампиньоны и вешенки при соблюдении режима и с минимумом ухода — весьма выгодное дело! Споры тоже привез, так что расширим ассортимент продукции! А дальше больше, ещё и голландским селекционерам нос утрем, по части коноплеводства!
— Вот ничуть в тебе не сомневался, Иван! — Аж растрогался наш директор, впрочем — вместо объятий ограничившись лишь крепким рукопожатием. — Сейчас обе теплицы под рассадой стоят капустной, хотим третью поставить, так что тут тебе все карты в руки, дело знакомое!
Про коноплеводство я не шутил — и задумки были, и добро полученное, и выделенные несколько сортов семян, неведомо какими путями собранные из вещдоков к уголовным делам. Со строгим наказом не афишировать истинные цели и не искать подопытных среди окружающих, травиться самому, в крайнем случае…
Родственники встретили с таким размахом, что аж директор приезжал, выговаривал —
Формально я крещённый, так что большого вреда в восстановлении РПЦ не вижу, если духовенство не начнет активно влезать в светскую жизнь и малый бизнес, как в моем времени. Всё лучшее, чем мечети и подпольные молельные дома для радикальных исламистов, которые под видом гастарбайтеров беспрепятственно приезжали в Россию как к себе домой в мое время. Не говоря уже о ММА-клубах строго определенной этнической составляющей. Куда вход для славян был закрыт. Сейчас и отсюда многое происходящее в моем времени казалось несусветной дичью, вызывающей оторопь и недоумение — как можно было не замечать наглую и беспардонную экспансию инородцев, а если называть всё своими словами — прямое замещение коренного населения выходцами из Средней Азии?
Не иначе — морок на людей напустили, обрабатывая из всех утюгов и беззастенчиво используя агрессивный маркетинг вкупе с продвинутыми методами манипулирования и убеждения масс. Тех же хохлов взять — за три с небольшим десятка лет перепрошили сознание до полной подмены понятий, а мы чем хуже? Одно слово — братские народы, им одно втюхали, нам другое, а в результате: взаимное истребление славян, на территории Украины евреи съезжаются праздновать свои религиозные шабаши, а в России — взрыв-пакеты, с ног до головы замотанные в черное (а никаб это или паранджа — мне без разницы), становятся привычной деталью пейзажа…
Впрочем, подобные пятиминутки ненависти накатывали всё реже и реже, как и воспоминания о будущем — действительность устраивала более, чем-то существование. А подрастающая дочка, работа над книгой, продолжающееся сотрудничество с радио и теплицы — отнимали практически всё время, не давая рефлексировать о альтернативной истории и причудливости того, как меняется мир.
Лето пролетело как в одной ещё ненаписанной песне и в начале осени вышла в свет моя первая книга из задуманного цикла про жизнь и похождения Судоплатова. Успех был такой, вкупе с обратной связью, что аж забронзовел на глазах. А после допечатки первого тиража и заключение договора на перевод и издательство книги за рубежом — окончательно решил связать свою жизнь с беллетристикой. Литературой это язык не поворачивался называть…
Беловежская Пуща в этом времени тоже случилась, на год раньше — в декабре девяностого. Только не прекращение существования СССР там обсуждалось, а проходил судебный процесс нам бывшим генеральным секретарем М. С. Горбачевым и группой лиц, причастных к предательству Родины. Человек двести повесили по итогам следствия и оглашенного приговора, а ещё больше — уехали в места не столь отдаленные, честным трудом искупать свои прегрешения.
А вот Берлинскую стену разрушили на год позже — вскоре после Беловежской Пущи, аккурат на католическое рождество. Германия объединилась, при полной поддержке руководства России. Ядром этого объединения стала ГДР, в ФРГ сразу после этого началась национализация предприятий, заводов и фабрик, а западная пресса заходилась в истерике, называя всё это не иначе как раскулачиванием и неоколлективизацией…