Я побит - начну сначала!
Шрифт:
В «Труде» надо бы коротко изложить положение с изменением детей, с заразностью, с шизофренией, с трудовым воспитанием, с вопросом социальной инфантильности, с проблемой эмоциональной тупости и с суммой идей, высказанных А. Александровым на Пленуме. (Только не воровать у него идеи, а прямо ссылаться на него и его выступление.)
Выход на экраны кинокартины «Чучело», возникшая полемика по поводу фильма, количество зрительских откликов, многочисленные встречи со зрителями неожиданно бросили меня в водоворот проблем воспитания, проблем школы и проводимой сегодня школьной реформы. Я более тридцати лет так или иначе был связан с этими проблемами; как ведущий передачи «Спор-клуб» я даже стал специально
У всех этих идей отчего-то нет развития. Есть успехи и вдруг... гибель. Только ли оттого, что им мешают всякие бюрократы? А может быть, тут иной закон? Я помню подъем в моем Студенческом театре, а потом? Загнивание, перерождение и спад. Почему-то МХАТ делал 1,2, 3-ю студии — и каждая была подъемом. Благая идея легко берет власть, но почему-то плохо ее удерживает. В этом размышлении вовсе нет отрицания самой благой идеи, оно требует обязательно взгляда в будущее, чтобы его (это будущее) не губило прекрасное настоящее. (Критерий, наверное, все-таки будущее. Не абстрактное, а вполне обозримое.)
И потом я думаю о замечательных годах детского безделья. Как оно нужно! Нельзя слишком рано регламентировать человеческую жизнь. Нельзя слишком рано обращаться к сознанию. Ребенок упустит основу будущей самостоятельности, самостоятельной ориентации, поиска интересного. Не все находят это интересное сами. Это так. Но те, кто находят, — они потом движут мир. Решать за детей все — это сразу же губить их. Самоуправление лучше, но не на все сто процентов. Обеспечить необходимое отсутствие управления — вот задача. Как ни важен общий подъем, еще важнее, чтобы заботы об общем подъеме не мешали бы развиваться гениям, ярким личностям и т.д. Гибкость системы воспитания — основа ее современных задач. И вся динамика применения «системы» должна ложиться на плечи педагога, главы школы, класса.
Критика дореволюционной гимназии и современной школы при всей ее страстности должна быть разумной. Нельзя, как писал Н.В. Гоголь, «обидевшись на вши, выкидывать шубу». Дореволюционная и советская школы в искусствах, науках и прочих сферах. Пусть даже рост личности провоцировался недоработками гимназий и школ. Не на «ненависти» в школе, на душевном ожоге школой выросли великие души. Все школы не просто худо устроены, они всегда несли в себе квинтэссенцию пошлости времени, с которой боролись и учащиеся, и лучшие учителя, эта борьба рождала героев времени.
Самоуправление — вещь замечательная. Она развивает самостоятельность, удесятеряет скорость обретения опыта и т.д. Но она транжирит понапрасну запас оппозиционности, который тоже нельзя сбрасывать со счета! Накопленная в детстве оппозиционная энергия — залог основных усилий изменить мир к лучшему.
Может ли существовать детство без обид? Что будет с человеком, если он ни разу не будет обижаться? Не исчезнет ли смысл милосердия и возможность его существования? Или, может быть, надо, чтобы шла речь, так сказать, о тех обидах, которые придут к человеку в процессе его совершенствования? Необходимость быть лучше и умнее часто обидна. Она напряжение и боль.
Я вовсе ничему не возражаю, я только ставлю для себя вопросы, на которые необходимо ответить в процессе выстраивания позитивной программы воспитания.
Воспитание и образование в современном мире, возможно, вообще
Тут возможно «послойное» уточнение принципов (вплоть до противоположных и взаимоисключающих).
Разработка новых методик, проведение экспериментов, возможно, создаст почву для роста прекрасных плодов и злаков воспитательной нивы. Но, думая об этом, нельзя забывать, что живет на свете очень много самонадеянных людей и прямых аферистов. Алхимия длилась 300 лет. Как-то надо разработать систему охраны воспитания от проходимцев, аферистов и скрытых шизофреников. Надо, во-первых, не так бояться их, но надо изучить вопрос — какой вред они могут принести? Где их пределы? Это тоже вполне поддается исследованию
(Пример — тот «воспитатель» из Дома пионеров, который водил ребят в горы, не зная ни альпинизма, ни туризма и т.д.)
Конечно, тот механизм рождения и победы нового над старым, который действовал ранее, сегодня не годится.
Раньше перед новым всегда стояла задача преодолеть старое. Из нового выживало только самое мощное, самое здоровое! Борясь со старым, новое вызревало и совершенствовалось. Сегодня так продолжаться не может. Старое вооружено сегодня всей мощью современных связей и защищено вплоть до того, что находится «под охраной государства», как памятники старины. Современная формализованная деятельность очень часто — выхолощенные от целей усилия.
Сегодня только создание специальных условий для нового смогут уравновесить эту борьбу (нового со старым). Новому надо оставлять некие заповедные зоны. Необходимость заповедников на нашей земле должна касаться не только животных и растений, которые могут исчезнуть, — надо создавать заповедные зоны для науки, для искусства. Надо создавать Красную книгу для определенных типов людей, высоких по духу, стремящихся, способных на энтузиазм и т.д. А то вымрут, как мамонты.
Всем этим должна заниматься Академия педагогических наук. Но будет ли она этим заниматься и сможет ли? Сегодня академия практически существует для того, чтобы новое не родилось ни при каких обстоятельствах. Создание высших научных руководящих органов равносильно созданию начальников идей. У идей все-таки не может быть начальников. Сама цель определяет свою власть. Тут тоже речь идет об определении этического закона науки.
Все разговоры о детском труде за зарплату не кажутся мне безусловными. Зарабатывать вместе - тратить отдельно? В этом есть что-то путающее. Да, это испытанный способ активизации деятельности. Он действует и будет действовать. Не будет ли вернее научить человека коллективным затратам? Или это левый загиб? Тут могло бы зарождаться коммунистическое сознание, тут могла бы обретаться свобода от мира вещей. Тут мир вещей занял бы свое надлежащее место, и его важность не была бы так гипертрофирована. Сейчас у человека это место распухло! Оно воспалено! Оно губит духовность. Оно равно общему сепсису.
Я никогда не буду забывать эксперимента [149] Г. Чухрая. Я предсказал ему, что его в конце концов закроют. Предсказал по одному только соображению — у целого есть «иммунитет» перед частью. И это тоже закон структур. Нельзя к хвосту приделывать лошадь. Его закрыли чудовищно: «Признать эксперимент удавшимся, объединение закрыть». Внешне это сделали как бы недальновидные глупцы, но по существу это закономерно. Подобная роль отводится в социальных структурах именно недальновидным глупцам. Само их существование в чем-то закономерно.
149
Экспериментальное творческое объединение под руководством Г. Чухрая.