Я превращу твою жизнь в Ад 2
Шрифт:
Как крепость.
— Что это? — спросила я, когда Клайм протянул ко мне ладонь с лежащим в ней металлическим, немного выпуклым, как тарелка инопланетян, диском.
— Артефакт, довольно популярный, но дорогой.
— И что он может? — По магической вещице прошла вибрация, и она чуть запрыгала.
Клайм не ответил, лишь поднес ее ближе ко мне.
Я взяла диск, и в то же мгновение вибрация словно прошла внутрь меня, по запястьям, плечам и шее, сосредотачиваясь в районе ушей и давя на перепонки. Буквально через пару секунд я услышала голоса и догадалась, что они идут из недр того особняка.
—
— Артефакт действует лишь на коротком расстоянии. Он парный, один передает — другой принимает. — Голос Клайма едва пробивался через шум, транслируемый диском, и поэтому я вынужденно опустила вещицу на подоконник.
— Ты передал вторую половину Конкордие? — Неизвестность понемногу давила на нервы, а теперь у меня появилась возможность понять то, что творилось по ту сторону дороги, за высоким забором и толстыми стенами.
— Да, и Дарле тоже.
— А Даниэлю?
— Он не взял.
Ну конечно! Почти уверена, что он отказался от артефакта из-за меня. Не оставляет мне поводов вмешаться.
Я запустила пальцы в волосы, обхватывая голову. Громко выдохнула, испустив бессильный стон. Не думала, что оставаться в стороне будет так сложно!
— Спасибо, — посмотрев на парня, сказала я.
Клайм едва заметно улыбнулся, а я вновь схватила артефакт, полностью обратившись в слух.
* * * * *
Постепенно звук столовых приборов стихал, уступая место шепоту. Райалины напоминали осмелевших мелких животных, выползавших на поверхность в присутствии тигра.
Конкордия оглянулась, осматривая помещение широким взглядом.
Чем дальше от Сарманеля находились столики, тем ближе они теснились друг к другу. Младшие семьи сидели практически спина к спине, их разделяло настолько малое расстояние, что порой подняться из-за стола казалось проблематично.
«Вот вся суть отношений в моем роде…» — отстраненно подумала Конкордия, чувствуя тоску и горечь за потерянное детство.
Если ты слабее, тебя ущемляют и унижают при любой возможности. А если шанс не выпадает сам, для него создают условия… Доверие? Его не существует! Поддержка? Бред! Куда лучше нож в спину. Любовь? Очередная чепуха! Есть только выгода и ничего больше!
Взгляд девушки остановился на Обероне, не в силах сдвинуться дальше. Парень смотрел на Конкордию не мигая, будто догадываясь, — она настоящая, и она все помнит.
Они познакомились около пяти лет назад. Конечно, виделись и раньше, но впервые заговорили именно в тот вечер в саду, после очередного сборища и прилюдного унижения девушки. Она чувствовала себя сломленной и разбитой, птицей, крыльям которой не суждено было раскрыться. Райалин ожидала от брата новую порцию насмешек и издевательств. Но этого не произошло.
Они разговорились, скрывшись вдали от других. Конкордия почувствовала себя лучше, ведь впервые кто-то остался к происходящему неравнодушен. Оберон и она находились в похожей ситуации — парня сковывало положение, ему завидовали и поэтому нападали, ведь еще в детстве уровень его целительского дара был намного выше среднего, а с ней не считались из-за откровенно наплевательского и пренебрежительного отношения отца.
Картус никогда этого не скрывал, об этом все знали, как и о том, что мужчина не пошевелит
Возможно, это было глупо, а может и нет. Конкордие было наплевать, ею двигало лишь отчаянное желание помешать отцу, насолить, разозлить, хоть как-то запечатлеться в его памяти.
И, похоже, вскоре ей действительно выпадет такая возможность. Она почти не боялась, лишь по телу порой инстинктивно прокатывалась волна дрожи. Но душу грели теплые, как весенние лучи солнца, воспоминания о семье, ожидавшей ее в другом мире.
Чужие люди, ставшие родными, и она собиралась сделать все что угодно, чтобы не подвести ни их, ни Эмму.
Конкордия отвернулась от Оберона с несвойственной ей уверенностью в том, что этой ночью доиграет свою роль до конца.
— Думаю, пора начинать, — раздался скрипучий голос Сарманеля. Смяв тканую салфетку в крупной морщинистой ладони, он отбросил ее прочь, на край стола. — Сегодня мне доставили целых пять писем, похвально.
Письма-доносы писались перед каждым собранием и отправлялись главе, а потом он зачитывал их вслух при всех членах рода. Вот так Райалины год за годом следили друг за другом, чтобы отыскать компромат и выделиться в глазах Сарманеля. Главное писать правду и иметь доказательства, старик строго наказывал, если его попусту беспокоили.
Первые два доноса касались дальних родственников Конкордии из младшей семьи. Их случаи разобрали быстро, но наказали не виновных, а их детей, отправив работать в сады, наравне с обычными рабочими.
Вскоре по обжигающему взгляду Сарманеля, направленному на нее, Конкордия поняла — старик добрался до нужного письма.
— Ивонна, Конкордия, подойдите, — властно позвал глава.
Обе девушки синхронно поднялись.
— У нас интересный случай, — заговорил Сарманель, когда сестры приблизились к нему. Лица присутствующих окрасились любопытством. — Моя внучка, дочь Картуса, добилась немалых успехов в последнее время. Вы все это заметили. За подобные достижения всегда следует награда, но кое-кто считает, что нас всех нагло обманули и выставили дураками, утверждая, что в теле этой девушки обосновалась другая душа. А душа настоящей Конкордии давно покинула наш прекрасный мир. И сотворили это боги, ведь у малышки есть знак предназначения на теле.
Старик покачал головой. Невозможно было понять, как он отнесся к содержимому письма, но что-то в его манере говорить и во взгляде определенно поменялось.
— Это шутка такая? — с недоумением спросила Конкордия у Ивонны. Голос прозвучал негромко, но его услышали все.
— Не притворяйся. Не поможет. — Лицо целительницы ожесточилось.
— Помолчите, — тяжело взглянув на них, властно бросил Сарманель.
Глава не стал полностью зачитывать письмо, пробежался по основным доказательствам выдвинутого обвинения, упомянул миссис Ладин и ее подробный рассказ о поведении Конкордии после пробуждения, отметил необычное изменение перема на занятиях в академии. А в завершении, словно восклицательный знак в конце предложения, — новость о знаке предназначения, о котором Сарманель уже говорил ранее.