Я приснюсь тебе на рассвете

Зарецкая Анастасия

– Настенька? Здравствуй, – начал папа. – Ленка, и ты тут?

– Я тут, – согласилась я. – Привет, пап. Ты так рано звонишь…

– Девчонки мои, – начал он. Голос звучал по-другому, искаженный расстоянием, но в нем слышались все те же, родные, интонации. – Мне очень не хотелось бы вас огорчать, но обстоятельства складываются так, что к началу сентября я ещё не вернусь.

– Опять?.. – спросила мама тихо.

– Экспедиция почти завершена, но билетов попросту нет. Труднодоступная зона, автобусы ходят раз в неделю, и места приходится бронировать за месяц. У

нас бронь на начало сентября – только сегодня утром узнал об этом. Машин никаких не имеется, кроме рабочих…

– Понимаем, – произнесла мама. – Ждем.

– Как Белые Клыки, – добавила я.

– Лена? – спросил папа удивленно.

– Да, – согласилась я. – Папа, правда, возвращайся поскорее. Нам с мамой без тебя уже грустно. Вернее, нам и раньше было грустно, а сейчас особенно. А как же школа? – спохватилась вдруг я.

– Петра Никифоровича я предупредил, – ответил папа. – Придется ученикам недельку посидеть без меня. Или даже две – потому что сразу после возвращения мне придется пробыть целую неделю с вами, чтобы хотя бы немного на вас наглядеться.

Я фыркнула.

Мне до сих пор верилось, что все будет хорошо.

Но разговор закончился, и тогда мама сказала серьезно, бросая взгляд на окно:

– Не надо было ему уезжать. Зря я на этом настаивала.

– Мамочка, – протянула я, обнимая ее. – Папа уже скоро вернется.

– Знаю, – она чуть улыбнулась.

Но в тот момент вера покинула душу моей мамы – и теперь навсегда.

Глава 6. Сломлено

Вадим исчез. В самом деле. Он не выходил на связь уже три дня. Конечно, в масштабах Вселенной этот промежуток был совсем крошечным, меньше песчинки, но для меня время тянулось медленно-медленно.

Я не понимала, что случилось. В последний раз мы ходили гулять пешком, снова разговаривали о том и о сем, всяком нелепом. И о том, что мой папа опять задерживается – прогулка произошла в день того самого папиного звонка. Тогда мы с Вадимом решили, что о новой встрече договоримся позже.

Не договорились.

Стояло двадцать восьмое августа, и до конца лета оставалось совсем мало – каких-то три денька. И я не собиралась проводить их в гордом одиночестве. На третий день нашей с Вадимом разлуки я окончательно решилась на то, чтобы без приглашения сходить к нему в гости. И пошла. С утра пораньше встала, собралась и, попрощавшись с мамой, вышла из дома.

Пешком.

Что-то мне подсказывало, что на велосипеде мы с Вадимом сегодня не покатаемся.

А погода стояла пасмурная, и настроение было каким-то тоскливым. Но я упорно прошла через поле, через парк, свернула на нужной тропинке. Угол дома, в котором жил Вадим, казался серым, мрачным и совсем неживым. Я помотала головой – зачем себя накручивать зря? И вошла внутрь, в царство каменных ступеней.

Вот только тишина окружающего мира оказалась прерванной. Я слышала голоса – там, наверху. И один из них точно принадлежал тому, кого я искала.

Вадим. Так был Вадим!

Я ринулась вверх и замерла, когда до лестничной клетки второго этажа оставался один пролет.

Там стоял Вадим, действительно он, и рядом – взрослый мужчина, держащий его за запястье. Совсем чужой – я видела его впервые – но со знакомыми чертами лица.

Сомнений быть не могло – это его отец. Кто ещё мог бы смотреть на Вадима с таким строгим превосходством?..

Сердце застучалось, как бешеное. В руках Вадима была спортивная сумка, наполненная доверху – я видела, как она оттягивает ему руки. А на его лице – недовольство и в то же время, как я могу судить, смирение.

И я. Заявилась в момент самый неподходящий – и остановилась, смотря на них снизу вверх. Но долго незамеченной я не оставалась: уже через пару секунд Вадим взглянул в мою сторону. И улыбнулся. Радостно. Правда, эта улыбка на его лице продержалась лишь мгновение – он вновь повернулся к мужчине, вырвал свою руку и произнес:

– Ко мне пришли, папа.

Его голос эхом отражался от лестничной площадки.

– И кто же, позволь поинтересоваться?

Теперь этот мужчина, отец Вадима, и сам посмотрел на меня. Я выдержала его взгляд, хотя, признаться честно, мне очень хотелось отвернуться. Глаза у него были зеленее, чем у Вадима, скулы острее, и темные волосы уже начали седеть… Он чем-то напомнил мне хищную птицу, а чем – так и не скажешь.

– Девочка, – он кивнул. – Понятно.

– Это Лена, – произнес Вадим. – И она – мой друг.

– Дружба – понятие непостоянное. С друзьями мы то встречаемся, то расстаемся – уж поверь, я знаю, о чем говорю. Но вот кровные связи – совсем другое дело. Их так просто не разорвать.

Глаза Вадима зло сверкнули.

Я знала, что он хочет что-то сказать, но сдерживает себя изо всех сил.

– Или ты хочешь все-таки попрощаться с этой своей подругой? – продолжил мужчина.

Попрощаться?.. Я, уже почти рискнувшая что-нибудь произнести, хотя бы поздороваться, захлопнула рот.

Как это – попрощаться? Навсегда? Что ему нужно от Вадима?.. Я вспомнила, как несколько недель назад Вадим с мамой уезжали на пару дней – проблемы с отцом, как говорил он сам. Вспомнила. Все вспомнила. И осознала.

Сердце, до того стучавшее ускоренно, на мгновение замерло.

Вадим вновь посмотрел на меня, чуть побледнел и произнес:

– Да, хочу.

Дверь квартиры, в которой жил Вадим, распахнулась, и из-за нее вышла его мама, бледная, с пустым потерянным лицом. Она посмотрела сначала на сына, потом на бывшего мужа и только тогда заметила меня.

– Лена?.. – прошептали ее губы.

Я кивнула:

– Здравствуйте.

Анна Алексеевна покачала головой и взглянула на отца Вадима:

– Это с ней ты предлагаешь попрощаться моему сыну?

– Моему сыну, дорогая, – мужчина скривил уголки губ. – На крайний случай, нашему. – И он взглянул на Вадима: – Ты не думаешь, что тебе нужно поспешить, чтобы прощание все же совершилось?

Вадим нахмурился. Он скинул сумку – прямо на пол подъезда, коснулся предплечья Анны Алексеевны – женщина вздрогнула – и, ни сказав ни слова, сбежал ко мне, взял меня за руку и повел вниз.