Я Распутин
Шрифт:
Были, так сказать, и глобальные последствия. Оскорбленный Георгий Максимилианович, 6-й герцог Лейхтенбергский, подал на развод. Его прошение Синод мигом удовлетворил, Стану выслали в Черногорию, ее сестре Милице – за попытки интриговать при дворе – было указано уехать в имение Дюльбер в Крыму с запретом являться в столицу. При этом, что удивительно, на место НикНика, главой гвардии был назначен его брат и супруг Милицы – Великий Князь Пётр Николаевич.
Я сначала не понял смысла этой рокировки, но познакомившись с приехавшим из Европы Петром Николаевичем
Во-первых, брат НикНика – пожалуй, единственный среди Великих Князей имел репутацию порядочного и кристально честного человека. Он не унижал подчиненных как НикНик. Не воровал как генерал-адмирал Алексей Александрович. Ни в чем плохом замазаться не успел.
Во-вторых, характера он был крайне спокойного, можно даже сказать меланхоличного. Отличился на поприще инженерного дела, увлекался живописью и архитектурой. Совсем не опасный для Николая человек.
Насколько он был способен руководить гвардией – вопрос был открытый. Также было не ясно насчет Милицы – супруги уже давно не жили вместе, но поддерживали общение по переписке.
Что удивительно, Петр Николаевич первым изъявил желание познакомиться со мной – подошел в Царском, сначала завел беседу «ни о чем». Погода, то, се… Окружающие смотрели на нас с удивлением и я понял, что мои акции при дворе еще больше выросли. Предыдущий глава гвардии чуть ли не матом орал на «мужика», новый – ищет совета. Эх… высоко я залетел, низко падать…
Петра Николаевича беспокоил вопрос авторитета царской семьи в обществе.
Интрижки с балеринами, скандальные, морганатические и близкородственные браки, которые осуждались не только народом, но и Церковью – все это наносило моральный ущерб императорской фамилии.
Смысл заходов «инженера» – так я решил про себя называть Петра Николаевича – был очевиден. Он хотел вернуть в Россию двух важных родственников.
Во-первых, Великого Князя Кирилла Владимировича, который состоял в близкородственном браке с Викторией Мелитой. Николай II не признавал данный брак, во многом под влиянием жены и ее личной неприязни к Виктории. Тут я обещал помочь, повлиять на Аликс. Кирилл Владимирович мне был симпатичен. Единственный из всех князей награждён в ходе русско-японской войны золотым оружием с надписью «За храбрость», хлебнул слегонца «окопной» правды в виде купания в море после подрыва «Петропавловска». Явно не бесполезный человек в армии, особенно на флоте.
Вторый зарубежный «сиделец», которого «инженер» хотел вернуть в страну был Великий Князь Михаил Михайлович. По кличке Миш Миш. Этот тоже отчудил – самовольно женился в свое время на Софье Николаевне, старшей дочери принца Николая Вильгельма Нассауского, был подвергнут Александром III остракизму, жил то на Лазурном Берегу, то в Лондоне. Имел обширные связи среди европейского истеблишмента.
– Пора вам собраться всем, по-родственному – посоветовал я Петру Николаевичу – Да учредить собрание Великих Князей. Кто в семье самый больший вес имеет?
«Инженер» поморщился, но ответил:
– Безусловно,
Ага, это тот самый бывший «хозяин Питера», начальник гвардии до НикНика, третий сын императора Александра II. Когда он умрет? Я попытался вспомнить и не смог. Но явно не в этом году и не в следующем. Прожил он долго, успел отметиться во всяких исторических событиях. Мощный мужик.
Понятен мне был и смысл этой интриги. Владимир Александрович как раз и был отцом Князя Кирилла. Раньше все его инициативы вернуться в большую политику после отставки блокировались НикНиком и вдовствующей императрицей, но теперь путь был открыт. Что ж… Не самый плохой вариант, надо признать.
Мария Федоровна еще не успела вернуться из Дании, Аликс я скручу в бараний рог – а через нее и Николая. Только тут надо хорошо подумать, что попросить взамен.
– Мыслю так – я отвел в сторону «инженера» – Народу треба, чтобы закон был и для царской фамилии також. Чтобы все в России подчинялись единому уложению. Набедовал – отвечай! Не так, как ваш хенерал-адмирал… хапнул и в Париж. Ищи – свищи.
Петр Николаевич побледнел, но смолчал. Ага, вот так – привыкай. Теперь правду-матку тебе будут резать прямо в глаза и во дворце.
– Закон нужен. Вам же легше будет – я решил дать князьям и морковку – Пропишите в законе, что можно жениться на ком хошь, ежели это не родственник и по согласию.
– На простолюдинках??
– Как там царь-батюшка Александр III графу Витте написал? «Да хоть на козе!» Да и нет нынче простолюдинов – развел я руками – После Манифесту 17-го числа подданые равные права имеют. Но выходит, что некоторые то – я кивнул на парадный портрет НикНика на стене Александровского дворца – Равнее других.
– Учредить бы совещание Великих Князей – начал размышлять «вслух».
Петр Николаевич – Да принять статьи о фамилиях и титулах супругов и потомства от разных браков…
На самом деле все это было первым шагом к тому, чтобы подобное совещание пришло к идее т. н. «великокняжеского манифеста» – «О полной конституции русскому народу». Только лет на десять так раньше. Ведь если любого из царской семьи можно выслать из страны, лишить имений императорским «секвестром», как случится с еще одним Великим Князем – Михаилом Александровичем, то это значит, что гражданские права не распространяются и на русскую аристократию тоже. Чтобы получить закон для себя – надо сначала сделать его для всех.
Вот эту мысль я и должен заронить в головы родственничков Николая 2. Тогда они первыми побегут впереди паровоза русской Конституции.
В самом конце разговора с «инженером» я намекнул не только насчет Конституции, но и поднял вопрос Герарди. Мол, не тянет, интриг от него много, а дела мало. Рассказал историю разбоя с гусарами.
Петр Николаевич понимал, что начальник дворцовой полиции – хромая утка. Покровителя теперь нет, многие захотят провести своего человека на хлебное место.