Я родилась пятидесятилетней. Книга вторая
Шрифт:
— Я вижу, ты проголодалась. Сейчас сюда зайдёт девушка, запах которой тебе очень понравится. Я хочу, чтобы ты напала на неё и восстановила свои силы.
— Если она тебе врала?
Я хотела убить его. Только бы поймать нужный момент…
Лицо вампира вытянулось:
— Ты можешь понять это даже на расстоянии, а не только во время непосредственного разговора?
— Да.
Джеймс просиял:
— Отлично. Тогда я хочу знать о правдивости её слов заранее, — мужчина глубоко втянул воздух в себя и его улыбка стала предвкушающей.
Я
— Она человек? — нетерпеливо спросил Джеймс, наблюдая, как я, прижимая поврежденную руку, пячусь от двери.
— Нет…
— Она лгала, что принадлежит к Вольтури? — с надеждой спросил мужчина, мрачнее с каждым громким ударом чужого пульса.
Я не знала, кто такие Вольтури, но я могла судить только о том, что видела. Она не просто никогда в жизни не лгала, у неё не было ни одного греха! Ничего, что я могла бы увидеть! Она была прозрачной!
— Нет… Она тебе не лгала… Ни разу… — выдохнула я потрясённо, внезапно пронзённая догадкой, кем может оказаться незнакомка…
Белла
Последний уверенный шаг — и я толкнула тяжёлую ржавую дверь, поморщившись от скрипа.
— Очень живописно, Джеймс, — язвительно протянула я, осматривая пыльный заброшенный цех.
Джейкоб вскинулся, услышав мой голос, на его лице был написан ужас:
— Белла! Зачем? Они же вампиры! Они хотят убить тебя!
— О, ты вспомнил старые легенды племени? — я тепло улыбнулась другу, взглядом обещая, что все будет хорошо.
Я пообещала себе, что хотя бы для него эта история обязана закончиться хорошо. Думаю, Элис уже увидела, где я, и кто-то из Калленов сейчас спешит на помощь. Главное, чтобы Джейк оказался далеко отсюда к моменту прибытия моих вегетарианцев. Разыграть недоумение и настороженность от их приближения мне не составит труда. Пусть Джеймс думает, что они пришли по мою душу. Когда вампиры будут рвать его на части, я признаю свой блеф… Чтобы полюбоваться на его искажённое злостью лицо.
Кроме знакомых Джейкоба и Джеймса я увидела сжавшуюся в уголке бледную миниатюрную фигурку девочки. Тусклый свет из разбитого окна рассыпал бриллиантовую пыль по её бледному лицу с алыми глазами и тёмными синяками…
— А это и есть твой сюрприз? Дрожащий ребёнок? Бессмертный и голодный… Браво…
Я высокомерно цокнула и приблизилась к индейцу. М-да, надеюсь, что Джеймс спёр наручники не у папы. Запустив пальцы в волосы, я достала шпильку, оторвала зубами закруглённый кончик и умело просунула острый
— Они слишком хотят жить, чтобы решиться напасть на меня, дорогуша.
— Разве ты не человек? — в глазах мальчика был шок.
Усмехнулась:
— Сомневаюсь, что обычные дети до года знают, кто станет будущим президентом страны, могут увидеть развитие сахарного диабета у твоего отца, разбираются в экономике и свободно разговаривают на нескольких языках, Джейк.
— Папа рассказывал, — потерянно подтвердил мальчик к моему торжеству, — но я не верил…
Вот, всё, теперь молчи и дай вампирам разгон для фантазии, что я за чупокабра такая…
Я кинула ему ключи от машины директора:
— Посиди в машине пока, будь хорошим мальчиком.
— Я не уйду без тебя! — покачал головой мой волчонок.
Мне захотелось закатить глаза на этого маленького рыцаря…
— Они ничего мне не смогут сделать, — соврала я как можно увереннее, но настолько сомневалась в своих словах, что почувствовала, как быстрее забилось сердце. Приложив руку к груди, я тепло улыбнулась и заметила, оправдывая пульс:
— Но твоя забота очень трогательна, дорогуша.
Джейкоб поверил, но в его глазах внезапно вспыхнула злость:
— Ты тоже чудовище! Такая же, как они! Нет, ты хуже! Втёрлась в доверие, а сама… — мальчишку трясло, он будто задыхался…
Возможно, сейчас своим искренним возмущением он спасал нам жизнь, полностью уверяя в моей легенде Джеймса, однако слышать это было неприятно. Потому что это было правдой. Последние семнадцать лет я только и делала, что лгала своим друзьям и близким…
— Ну тогда беги от чудовища, волчонок, — тихо, угрожающе прошипела я с кривоватой улыбкой.
Индеец уходил под общее молчание. Я смотрела на свои ногти, слушая его тихие шаги. Затылок чесался от чужого взгляда. Подняв глаза, я встретилась с голодными глазами бессмертной девочки:
— Это Джеймс обратил тебя?
Что ж, будем играть власть и закон, пока не подойдет подмога. Мои нервы были напряжены до предела, а внутренние резервы спокойствия стремительно таяли.
— Нет, мой создатель мёртв. Я убила его, — призналась девочка, отлипая от стены; её правая рука висела плетью.
— Правильно, — как можно безразличней кивнула я. — Обращать детей в вампиров — преступление, и оно карается смертью.
— Я… Мне было десять, когда он сделал это со мной, но… Мне уже семнадцать.
Посмотрела на эту девочку, похожую на красивую фарфоровую куколку, внимательнее. Малышка не говорила как маленький ребёнок. В её глазах, кроме страха и странного смирения, была странно знакомая мне усталость.
— И что же тебя так состарило? — спросила вслух, вспоминая похожую усталость в глазах Эдварда.