Я родилась пятидесятилетней. Книга вторая
Шрифт:
В воскресенье мне позвонила Джессика и преувеличенно бодро рассказала, как классно они повеселились на пляже. Информация была противоречивой, так как я не понимала, зачем покорять мелкие барашки волн, если можно легко утонуть, схватив судороги в такой холодной воде. Гитару ребята не брали, рыбу не ловили, на пикник не закупались… Я вообще не понимала цель той поездки. Ладно бы ещё с местными дружили, как я… Вспомнив книгу, я решила подстраховаться и позвонила другу-сладкоежке. Джейкоб божился, что никому не травил страшилки племени, так что я успокоилась. Сэм и Пол точно болтать не будут…
В воскресенье Эдвард
А утром я поняла, что в школу опять отправляюсь одна. Эдвард тоже с грустью смотрел на солнце, но потом объявил, что раз я люблю гулять в лесу, то у него есть замечательное место для пикника. Оставив мне координаты встречи, он пообещал ждать меня возле поворота на шоссе сто десять. Его глаза сияли, когда он это говорил. Золотая радужка потемнела, а кожа стала бледной.
Эдвард давно не охотился.
Я протянула руку и осторожно дотронулась до синяков под глазами. Вампир зажмурился, задержав дыхание.
«Ладно, — подумала я, — он большой мальчик, и мне нет смысла напоминать ему о питании».
Сейчас же его глаза стали светло-золотыми и внимательно следили, как я с почти маниакальным научным интересом изучала и пыталась сковырнуть его сияющую на солнце кожу. Его рука уютно перебирала мои вечно чуть спутанные кудри, в алых сполохах которых он нашёл маленький белый лепесток ромашки.
Это я гадала на «любит — не любит». Любит…
Кожа никак не сковыривалась и сильно напоминала переливающуюся на солнце наледь на окне. Холодная и гладкая… Только ещё без узоров… Красиво так… Эдвард, смеясь, пояснил, что его даже щипать бесполезно, так как всё блестящее находится под плотной оболочкой. Точно иней под стеклом.
— Есть идеи научного объяснения, мисс Свон?
Я фыркнула. Конечно, имеется. Уже давно, кстати…
— Думаю, мы сейчас наблюдаем явление, которое в науке зовется «фотохромизмом». — Эдвард улыбнулся шире, и я автоматически перевела взгляд на его губы.
Отвлекает что-то.
Но с мысли не сбилась. Даже мой голос не дрогнул, когда я цитировала на память заученную информацию:
— По сути, это возможность веществ изменять свой цвет под воздействием прямых солнечных лучей. Ещё во времена Александра Македонского были известны вещества, которые изменяли свой цвет в зависимости от яркости дня, и это помогало определять военачальникам начало военных действий. Таким веществом пропитывали платки или нарукавные повязки, и смена цвета являлась сигналом к началу атаки. Это был и первый простейший измеритель яркости. Фотохромизм возможен в органических и в неорганических веществах, а также в биологических системах. Иногда это явление можно наблюдать в сетчатке глаза. Гакманиты из Гренландии и Квебека меняют цвет от розового или фиолетового до практически белого при воздействии солнечного света. А гакманиты из Афганистана и Бирмы меняют цвет в противоположном направлении: в темноте они кремово-белые, а под солнцем становятся розовыми, красными или фиолетовыми. С точки зрения физики, фотохромизм — результат перехода атомов или молекул из основного состояния в возбуждённое. Изменение
— Складно, но мы не меняем цвета… — Каллен чуть потянул меня за прядь волос, отчего я придвинулась ещё ближе к его лицу.
Чёрт. У него после охоты даже губы стали ярче. Нет, не надо сейчас о них, иначе гормоны взбесятся. Я помотала головой, выбрасывая из неё ненужные мысли, а потом решила, что лучше на Эдварда вообще не смотреть. Легла на плед, закрыла глаза, привела дыхание в норму, вот после этого излагать теорию стало в разы проще:
— Спорный вопрос насчет цвета, однако… Ваша кожа не меняет цвет, как минералы, но в вашем теле приходит в это состояние жидкость, заменяющая вам кровь; я так понимаю — именно она отвечает за переработку выпитой крови. Твои кожные покровы порозовели после сегодняшней охоты, значит, процесс распада и заражения новой крови вирусом идёт полным ходом… Так вот, эта жидкость начинает настолько быстро циркулировать по организму, что это выглядит как сияние.
— Да, возможно… После охоты действительно кажется, что ты оживаешь. Возможно, так воспринимается внутренний ток. И если бы кожа вампиров была идеально гладкой не только снаружи, но и изнутри, мы бы получили лёгкие переливы, похожие на перламутр… Однако всё дело в том, что наша кожа имеет чёткую кристаллическую сетку и некоторую закономерную неровность, несравнимую ни с какой алмазной огранкой, — Эдвард задумчиво рассматривал собственную руку, как будто видел её впервые. — В итоге мы не меняем цвет, но переливаемся, как снег на солнце.
— Или бриллианты, — я в шутку предприняла последнюю попытку отцарапать себе алмазной крошки.
Каллен закрыл глаза, не мешая мне.
Скоро придётся возвращаться… Я окинула взглядом уютную поляну. Хорошо здесь. Тихо, красиво… После того, как я подкрепилась, в корзине пикника наверняка появилось свободное место…
— Можно, я тут поработаю газонокосилкой? — спросила чисто для проформы, вставая с широкого лоскутного пледа.
Эдвард посмотрел на меня с недоумением, и я решила пояснить:
— Тут много интересных трав растёт: вербена, ромашка, лютики… Хочу собрать для отваров…
Каллен рассмеялся.
— Маленькая ведьма, — ласково подразнил он. — Лютик и вербена — ядовитые растения, ты в курсе? Зелье Джульетты было приготовлено именно из лютика, чтоб ты знала…
Не обращая внимания на его слова, я начала собирать яркие соцветия. Вербену, кстати, вырывала прямо с корнем.
— Таки можно подумать, шо я ещё буду слушать какого-то старикашку… — ворчала я, как настоящая еврейская травница, придирчиво рассматривая фиолетовые цветочки.
Да с этого богатства такие взвары можно нацедить для волос, такие масочки для лица, для рук… О, подорожник! В следующий раз отдельно ещё корзинку возьму… Святые мухоморы, да тут Клондайк для зельевара!
Эдвард наблюдал, как я, восторженно бухтя, вандалю его особенное место, и улыбался с умилением. Не соврала ромашка… Любит…
Наверное, помня о терпении Каллена, я решила попробовать то, от чего моему книжному прототипу стало дурно. А, возможно, вампир просто предложил это с таким сияющим лицом, что я не нашла в себе сил отказаться. Да и любопытно же.