Я родом из СОБРа
Шрифт:
Алексей качнул головой в знак согласия и полез в карман за очередной сигаретой.
Сводный отряд СОБРа опять расположили в стоящих в «отстойнике» вагонах на станции на окраине города. Это было самое популярное размещение военных, если позволяли условия. Не надо строить домики и ставить палатки, достаточно подогнать несколько плацкартных вагонов, и можно размещать роту военнослужащих.
Ночью в Грозном началась стрельба и не утихала до утра. Несколько раз к вагонам подскакивали грязные БТР, и истошный голос вопил на всю станцию:
– Врача, срочно врача!!!
Это
Утром сводные отряды двинулись в Грозный. Войска уже успели зацепиться за окраины и медленно продвигались к центру, неся огромные потери. Сопротивление чеченцев оказалось значительное, гораздо более серьезное, чем рассчитывало командование моздокской группировки. Боевики вовсе не считали себя побежденными лишь из-за того, что против них выступила сухопутная армия России. Разбившись на группы по пять-десять человек, хорошо вооруженные стрелковым оружием, они контролировали все высотные здания в городе, сжигая танки на улицах и задерживая плотным огнем продвижение пехоты. Особой охоты воевать у солдат не было; восемнадцатилетние подростки в форме не испытывали никакого желания умирать на чужой земле, за какой-то не понятный никому «конституционный порядок».
Как правило, офицеров, которые активно подгоняли солдат вперед, чеченские снайперы быстро вычисляли по манере командовать и тут же сосредоточивали на них массированный огонь, убивая или выводя из строя. Оставшиеся без руководства бойцы тут же залегали или отходили назад.
Убирать убитых было некому и некогда, чеченцы своих погибших пытались уносить по мере сил, а вот тела мертвых русских солдат валялись на улицах уже больше недели с начала штурма, подрывая и без того невысокий боевой дух наступающих.
В общем, зрелище для Алексея, выпрыгнувшего из БТР на одной из улиц города, было неприятным. Он едва не наступил на полуразложившийся труп в грязной и разорванной российской форме, медленно стал обходить его, но невдалеке чиркнула по развалинам автоматная очередь, и он, пригнувшись и машинально определив укрытие, кинулся за сваленные каменные обломки.
В обширном подвале разбитого трехэтажного дома собрался весь СОБР, и войсковой офицер в сильно помятом и засаленном зимнем бушлате поставил перед спецназом задачу.
– Ваша задача – пробиться на помощь взводу, который удерживает «высотку» на этом перекрестке, – говорил он сорванным сиплым голосом, поминутно откашливаясь.
Руки у него были грязные и в саже. Скорей всего, он находился здесь с первого дня боев. Через его плечо был перекинут автомат, и на поясе висели два до отказа набитых магазинами солдатских подсумка. Удобных жилеток-разгрузок армия тогда еще не имела. На измятой зимней шапке («Спит он в ней, скорей всего», – еще подумал Алексей) была видна разорванная полоска. «А вот это уже пуля чирканула».
– Сегодня под утро к нам пробрался оттуда солдат. Взводного убили еще два дня назад, там сейчас командует сержант, я его знаю. Парень толковый, понял, что деваться некуда, и организовал оборону. Вы возьмете с собой патроны и двинетесь туда. «Высотку» надо удержать во что бы то
Вопросов ни у кого не было.
– Тогда пока располагайтесь здесь и готовьтесь. Чем раньше пойдете, тем лучше. Пункт боепитания вон там, в углу. Возьмите патронов, кто сколько сможет, там, – он выделил это слово интонацией и кивнул головой в направлении разбитого выхода, – это не помешает.
Влад обернулся к собровцам. Сейчас он командовал этой группой спецназа:
– Всем получить патроны
Алексей направился в угол подвала, где в тусклом свете едва проникающих в помещение неярких зимних солнечных лучей разглядел сложенные в штабеля армейские ящики, окрашенные в зеленый цвет. Возле них сидел, сгорбившись, человек в ватнике и чистил автомат.
– Нам приказано получить патроны, – проговорил в затылок грязной черной зимней шапочки Чижов.
Человек не торопясь повернулся к заложенному мешками с песком маленькому окошку и, взяв автомат за цевье, заглянул ему в дуло, определяя на свет чистоту ствола. Увиденное его удовлетворило; он положил разобранное оружие на колени и моментально собрал его, хлестко соединяя между собой вычищенные части. Затем присоединил магазин, загнал патрон в патронник и поставил автомат на предохранитель. Все это являлось грубейшим нарушением обращения с оружием, но здесь, в этом подвале города Грозного, ему явно никто не собирался делать замечание. Он ловким движением забросил автомат за спину и наконец поднял голову. На Алексея глянули измученные черные глаза и относительно молодое лицо, уже покрытое недельной щетиной.
– Документы, – произнес человек и вытащил из-за пазухи потрепанную большую тетрадь и огрызок химического карандаша.
– У нас только удостоверения, – растерянно сказал Алексей.
– СОБР, ОМОН? – тем же равнодушным голосом спросил небритый.
– СОБР, – приободрившись, ответил Чижов.
– Давай фамилию и номер удостоверения и бери что хочешь. И вообще, каждые пятнадцать минут выходишь и выпускаешь магазин в ту сторону. Это распоряжение командующего. Патронов у нас навалом, сегодня привезут еще столько же. Следующий! – повысив голос, произнес он, когда Алексей отошел в сторону, слегка сгибаясь под тяжестью выданного боекомплекта.
– О, слушай, а снайперские есть? – спохватился Чижов, уже присев возле стены на сложенные ящики.
– Сколько тебе? Цинка хватит, наверное, а то не донесешь, – решил за него небритый старшина и выдал ему снайперские патроны, которые были помечены специальной маркировкой на цинке и имели усиленный пороховой заряд и более сбалансированную пулю, чем пулеметные патроны на ручной пулемет такого же калибра, как и снайперская винтовка.
– Видал у них вооружение? А форма? Говорят, у них все офицеры...