Я рожу тебе детей

Ночь Ева

Олег отключился. Руки дрожали, внутри колотило, как от холода. Они смогли вывести его из равновесия. Но он не собирался ничего доказывать отныне. Он хотел просто жить, дышать, заниматься простыми вещами.

Вчера у него хватило мужества отвезти Лерочку домой, зацеловать ее до беспамятства и уехать. Больше всего на свете ему хотелось остаться. Просто лежать с ней в постели и прижимать к себе. Но он не стал этого делать. Дал возможность ей дышать. Побыть немного наедине с самой собой.

Он разбудил ее чувственность, но давить сейчас — не самый лучший

сценарий. Потому что сделать это легко. Ей с ним не тягаться, когда речь заходила о серьезных играх, но Олегу не хотелось играть. Пусть все идет по нарастающей само по себе, а не потому что он подавляет и подчиняет.

Почти ночью он прислал смс. Она ответила. Несколько сладких минут переписки, когда ему казалось: он чувствует биение ее сердца.

Полночи Олег ворочался. Его кидало то в жар, то в холод. Он никак не мог понять, что с ним твориться, но особо и не старался в себе копаться. Постепенно все уляжется и придет в норму. Это просто слишком много событий, за которыми он не успевал, хоть и старался все держать под контролем.

Утром он ждал ее у подъезда. И она не стала спорить — молча скользнула на переднее сиденье и позволила отвезти себя на работу.

— До вечера? — поцеловал он ее в губы и заметил, как вспыхнули ее глаза.

— Да, — кивнула она и поспешила выскочить из машины.

Олег любовался ее походкой. Все изменилось — это он тоже понимал. Но все изменения казались ему очень важными, нужными, своевременными.

Они не обсуждали обед в доме его родителей. Он лишь видел, что Лерочка огорчена.

— Не заморачивайся, — посоветовал Олег, — представь, что побывала на светском ужине и сидела за столом с незнакомыми людьми. Что бы они о тебе ни подумали, значения не имеет. Важно, что о тебе думаю я. Это была всего лишь попытка поставить их в известность. Я не собираюсь скрываться или скрывать тебя. Остальное меня волнует мало, поверь.

Лерочка промолчала, и он так и не узнал, что у нее на душе, но у них так много еще впереди, поэтому Олег был уверен: он во всем разберется.

Откуда-то росла невероятная уверенность: все только начинается и для него, и для нее.

— Куда мы едем? — спросила Лерочка, как только впорхнула в его машину вечером, после работы.

— Ко мне, — нагло заявил он и умыкнул ее без спросу в свой дом, где ждал их потрясающий ужин. Свечи и все такое — очень романтичное и помпезно-торжественное, как торт, украшенный розами и сливками, хоть настоящего торта и в помине не существовало.

Он позволил ей мягко подтрунивать над собой и улыбался хищно, зная, что обязательно отыграется. У него было много разных козырей в рукаве, и он собирался ими воспользоваться, нимало не заботясь о моральных аспектах.

А позже он уволок Лерочку в свою спальню и позволил ей оценить широту и удобство огромной кровати.

— Думаешь, меня можно этим купить? — невинно поинтересовалась она, испытывая на прочность его выдержку, когда уселась на край сексодрома и попрыгала, как на батуте.

— Полагаю, тебе понравится, — наглая уверенность росла в нем в геометрической

прогрессии.

А потом Олег ее поцеловал, и стало не до словесных игр, им на замену пришли приемы погорячее.

Ему нравилось исследовать Лерочкино тело, находить укромные местечки, задевать чувственные струны, слушать, как восхищенно она ахает, а потом стонет. Нравилось, как она выгибается, принимая его, как дрожит от вожделения, а потом экстаза.

Он позволял ей приходить к финишу первой. Позволял ей опережать, выигрывать, брать верх. Это было воистину грандиозное соревнование, в котором он, уступая, отставая, все равно оставался победителем.

Новый рассвет. Прекрасный и нежный. Яркий и неповторимый. Расцветающий новыми красками изо дня в день.

И никто из них не задумывался о трудностях и буднях, что настигли их, когда они ничего такого не ждали.

Глава 51

— Мы выиграли раунд, — сказала Лерочка в пятницу, почти через неделю, когда их отношения круто изменились к лучшему. — Мне звонила Юля. Мы приглашены на воскресные посиделки.

Вересов Олегу не звонил. Но вряд ли его жена стала бы своевольничать и приглашать их без предварительных переговоров.

Это была сумасшедше-прекрасная неделя, напоенная нежностью, сексом, разговорами, какой-то легкой романтикой ухаживания и путешествий.

Они кочевали из квартиры в квартиру, обживались, оставляли на территориях друг друга метки, которые ясно указывали на отношения.

У каждого как-то незаметно, словно само собой разумеющееся, появились новые зубные щетки и средства гигиены. Каждый из них обзавелся личными вещами и тапочками.

Они не съехались, но каждое утро просыпались в объятиях друг друга. То в одной постели, то в другой.

Ни один из них больше не заикался о договоре, будто и не было в помине очень длинных и скрупулезных разговоров и споров. Да и времени на это не хватало: Лерочка работала, Олег тоже. Назревала необходимость слетать и утрясти кое-какие дела, но Олег оттягивал этот момент: еще все терпело, а здесь у него то, что он откладывать не собирался.

Родители больше не доставали звонками, но Олег знал: они не смирились, а затаились в ожидании, что однажды все повернется так, как выгодно им.

Зато Глеб обрывал телефон и все порывался встретиться в «более тесной и домашней обстановке».

Олег отшивал его резко и даже грубо. Ему не хотелось делиться Лерочкой ни с кем. Ему самому было мало ее. Не то чтобы это была ревность, нет. Скорее — нежелание тратить драгоценные часы общения еще на кого-то.

Ему никто не был нужен. Только она. Он хотел растягивать удовольствие, смаковать каждую минуту, что они проводили вместе.

В среду их поймал Никита: пришел к Лерочке. В тот день они как раз у нее осели.

— Смотрю, у вас бурная жизнь, — заявил он, задрав подбородок. — Ни в воскресенье тебя дома не застал, ни вчера, ни позавчера, — обращался он намеренно только к Лерочке и делал вид, что не замечает Змеева.