Я русский солдат! Годы сражения

Проханов Александр Андреевич

О. Бычкова: – То есть «Завтра» – плохо издаваемая газета?

А. Проханов: – «Завтра» – уже дыра. Дыра, через которую хлещет вот эта страшная беда, которая идет на Россию.

О. Бычкова: – То есть вас даже 12+ не спасет.

А. Проханов: – 4+. Беда захватит всех, в том числе младенцев.

О.

Бычкова: – Ну да, ну да. Давайте, знаете что? Вот, возвращаясь к этой истории с Карабахом. Вы сами об этом заговорили, и я, конечно, вспомнила еще один сюжет этих дней – историю с азербайджанским офицером, который зарубил топором армянского офицера, отсидел несколько лет (восемь, по-моему) в Венгрии, а потом был возвращен, экстрадирован в Азербайджан. И немедленно помилован президентом Алиевым, да еще с массой почестей всяких: и квартиру он получил, и заработок за восемь лет ему вернули, и звание повысили, и чего там только ни произошло. И теперь чуть ли не героем он там ходит, по крайней мере, некоторые его таковым считают. Не чревато ли это новым конфликтом?

А. Проханов: – Нет, это не чревато новым конфликтом. Это свидетельство того, что прежний конфликт продолжается. Никакого нового конфликта быть не может. Длится старый конфликт, жестокий беспощадный конфликт, при котором, скажем, ненависть к армянам в Азербайджане становится фактом государственной политики. Боюсь, что то же самое происходит и в Армении. Ненависть армян к азербайджанцам становится фактором государственной идеологии, государственной политики. Это результат того, что Горбачев в свое время сказал «Пусть регионалы занимаются своими проблемами».

О. Бычкова: – А вы заметили, как Россия сейчас самоустранилась от этой истории? Потому что единственная страна, единственный посредник, который мог быть между ними, которого признавала и та, и другая сторона, была Россия. А Россия слилась.

А. Проханов: – Нет, Оль, Россия не может вмешаться в отношения Ингушетии и Чечни. Причем здесь Россия? Что она может сказать? Ничего она не может сказать. И Азербайджан, и Армения во многом…

О. Бычкова: – Если она не может Чечню с Ингушетией как-то разрулить, если она не может ничего сделать для Азербайджана с Арменией, зачем она тогда в Сирию лезет, скажите мне, в таком случае?

А. Проханов: – Она лезет в Сирию, потому что она прекрасно понимает, что крушение…

О. Бычкова: – Сирия гораздо дальше, даже чем Азербайджан.

А. Проханов: – Она ближе. Сирия находится в Подмосковье. Крушение Сирии – это прямой…

О. Бычкова: – Асад уже приехал к нам?

А. Проханов: –

Да. Он приехал.

О. Бычкова: – В Барвиху?

А. Проханов: – Ну, не то, что Башар… Все люди, которые двигаются с оружием из Ирака, из Ливана, они все рвутся в Подмосковье. То есть они рвутся в подбрюшье среднеазиатских наших республик. И все, что сейчас происходит в Сирии, это транслируется в Среднюю Азию. Борьба России за Сирию – это борьба за безопасность на южных границах. Это ясно политологам. И американцам это тоже ясно.

Но просто когда у Советского Союза, когда у Москвы были мощнейшие рычаги управления отношениями между армянами и азербайджанцами, к этим рычагам не прибегли. А теперь что? Нет юрисдикции. Что, только влияние? Дружба, что ли? Или что? Там ни нефти нет, ни нефтяной зависимости. Там нет траншей. Эти две страны американизированы.

О. Бычкова: – Ну, там есть нефть азербайджанская.

А. Проханов: – Но мы-то на эту нефть уже не можем посягать. Мы не можем управлять этими процессами, понимаете? Поэтому влияние наше – оно эфемерно. Авторитета… Ну, какой там может быть авторитет?

О. Бычкова: – А вы говорите – прорыв.

А. Проханов: – Это случай каннибальский, о котором мы с вами говорили. Это данность, увы.

5.09.12.

Византийская игра

Т. Фельгенгауэр: – Здравствуйте, Александр Андреевич. Радостно, что вы вернулись. У нас тут много всего за ваше отсутствие произошло. Но давайте все-таки про более свежие события поговорим, а потом уже про…

А. Проханов: – Про более протухшие.

Т. Фельгенгауэр: – Нет, не то, чтобы они протухшие. Они ведь имеют продолжение и довольно серьезное. Но давайте, наверное, сначала немножечко про космос и состояние нашей космической отрасли. Потеряли связь с космическими спутниками мы. Что-то там с кабелем не заладилось. И не раньше, чем через 48 часов все наладится. Параллельно мы узнаем про хищения и проблемы с ГЛОНАССом. Что-то все как-то не очень хорошо. Что случилось вдруг? Почему все разваливается?

А. Проханов: – Спасает только то, что в Роскосмосе есть такой, парапсихологический отдел, и эта порванная кабельная связь восстановлена через пасы. И там общаются с космонавтами и также с приборами через спиритуальные технологии. А что касается вот этих обычных инженерных технологий, там все неважнец действительно. И это ни для кого не удивительно.

Я даже думаю, что Сергей Иванов уже года два тому назад наблюдал, как разрывается этот кабель, который соединяет систему управления.