Я с тобой
Шрифт:
Когда до Вики докатил смысл слов Антона, она употребила в его адрес жаргонизм, который не пристало знать приличным девушкам, но блистать воспитанием момент был не подходящий.
Антон засмеялся, глядя на Викино лицо, она же в свою очередь прислушивалась к Дону. Но тот решил упорно хранить молчание, если только не онемел от услышанного. Вика с ненавистью смерила расстояние от себя до Антона глазами. Может быть, броситься на него и прокусить ему сонную артерию? Бросались же герои на амбразуры во время войны, а она чем хуже? Но трезво подумав, она отказалась от этой мысли -
– Машина перебросок есть только на той стороне и мне пока нужен к ней свободный доступ, - с сожалением произнес Антон.
– Когда заработает наша техника...
– Я не буду молчать, - сказала Вика.
– Я напишу...
Она хотела сказать «президенту», но вовремя прикусила язык, ни к чему давать Антону повод лишний раз убедиться в ее глупости.
– На телевидение, - торопливо закончила она фразу.
– В интернете создам петицию, и сайт про ваш проект, люди узнают, какую роль вы им отвели.
Антон посмотрел на нее с искренним сожалением.
– Обидно, что гасящий удар не сработал, - сказал он.
– Хотел бы я знать, как он тебя вытащил. Может, выглянет на минутку и расскажет?
– Дон сказал - нет, - повторила Вика, хотя Дон внутри нее по-прежнему ничего не говорил.
– Жаль, - Антон посмотрел на Кузеньку, который сладким сном спал у его ног, потом на часы.
– Собственно, теперь о деле. Машину перебросок контролирую я, параметры известны тоже только мне. Так вот, Дон, при фактическом отсутствии выбора я по старой дружбе предлагаю тебе самому решить, с кем ты предпочтешь слияние - с нашей Викторией или с Кузенькой? Только всерьез подумай, обратного хода не будет.
С этими словами он переступил через Кузеньку и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
17. Супервумен
– Дон, - осторожно позвала Вика.
– Ты слышал?
– Слышал, - процедил сквозь зубы Дон.
– Похоже, они с твоим Антоном один в один совпали, полное взаимопонимание у сволочей.
– Он не мой, - Вика даже охрипла от такой несправедливости.
– Мы расстались. Ты не имеешь права...
– Ладно, извини, - в голосе Дона не было сожаления, он явно сказал это, чтобы она замолчала.
– Сейчас действительно не имеет значения.
– Что будем делать? Может, разбить окно и кричать через прутья? Вдруг кто-нибудь услышит и прибежит?
– Не валяй дурака.
– Ну не мог же он тут каждого сотрудника своим заменить!
– в голосе Вики появилась предательская хрипотца, сопровождавшая слезы.
– Ну, главврача там или пару санитаров, понятно, но не всех же...
– Ему и не надо. С точки зрения ваших ты обычный псих с голосами в голове, здесь умеют с такими справляться, не вникая в их вопли. Почки отобьют разве что, да пары зубов лишишься.
– Так что, сидеть и ждать? Ничего не делать?
– Тебе - ничего.
Вика замолчала, сунула в рот костяшки пальцев и до боли укусила их зубами, чтобы не спросить: «А тебе?». Слияние нарисовалось ей ужасной процедурой, в которой их с
– Как происходит это слияние?
– спросила она.
– Ты когда-нибудь видел его?
– Нет.
– А хотя бы предположить можешь, как оно делается?
Она не очень рассчитывала услышать ответ, но Дон почему-то решил ответить:
– Наверное, сначала пьешь стимулятор и какое-то время, пока мозг активируется, вспоминаешь свое прошлое в красках. А потом, скорее всего, начинаешь видеть чужое прошлое в подробностях.
Вспомнив кое-какие картины из своего прошлого, Вика покраснела. Она и сама старалась о них забыть, а тут придется показать постороннему, хотя бы ту же вечеринку у Машки, она тогда не знала, что нельзя водку запивать сангрией, в ней и градусов-то почти не было, в этой проклятой сангрии, а что вышло? И что о ней будут думать после этого?
Она отчаянно потрясла головой.
– А потом?
– Потом, по моему, должен наступить период отключки, пока нейроны выстроятся в новом порядке и мозг приспособится, а когда придешь в себя, ты уже будешь не ты. Если сознания хоть в чем-то похожи, слияние должно быть гладким; если конфликтуют, тут никто не предскажет, чем все кончится. Может быть, даже смертью одного из участников.
Вика поежилась. Она думала иногда о смерти, но больше так, умозрительно, в качестве крайней меры при неприятностях. Превратиться в окоченелый труп с биркой на ноге ей никогда не хотелось, особенно в морге психиатрической больницы.
– А больно это, как ты считаешь?
– Вряд ли, - подумав, ответил Дон.
– В мозгу нет болевых рецепторов.
Вика выдохнула с облегчением. Тогда все не так страшно, раз без центрифуги и боли. Во всем надо уметь видеть и положительные стороны. Ну чужое прошлое, ну что такого?
– А как ты думаешь, после слияния я буду знать о тебе все? И как ты выглядишь - тоже?
– Нет.
Вика поморгала. Это не укладывалось в нарисованную картину проникновения в чужое сознание, разве что в прошлом Дон никогда не смотрелся в зеркало и не знает, как выглядит. Но это невозможно, сказал же он ей при встрече, что выглядит нормально и даже цвет волос какой-то пытался указать, значит, свое отражение видел, а сейчас соврал.
– Почему?
– У нас не будет с тобой слияния, - отрезал Дон.
– То есть?
– обалдела Вика.
– Скажешь ему, что я выбрал второй вариант. Или дашь мне возможность сказать самому.
– Ты рехнулся?
– завопила она.
– Кузьма - это смерть, ты что, не понял? Ты в нем умрешь!
– Я не идиот.
Услышав свое имя, Кузенька заулыбался, чем вызвал у Вики желание двинуть ему по зубам, хотя бедный больной не был ни в чем виноват.
– По-твоему, в нем лучше, чем со мной? Я тебе настолько осточертела, что ты готов залезть в этого мутанта и там утопиться? Вот спасибо, знала бы раньше...