Я сам нарек себе судьбу
Шрифт:
Аркадий Кириллович. Боюсь, что уважаемая Ильинишна и сама поставлена в тупик. Проблема с рождественскими подкидышами не для наших дней.
Ильинишна (хлопоча у не пришедшей в себя Кати). Ни кровинушки в лице. Замерзла, сердечная. Ну, вставай, вставай… Вот барыня, разлеглась… Ну, полежи, полежи… Хорошо, Аркадий Кириллович по лестнице спускался, помог дотащить.
Лидия Петровна. Первый этаж, я всегда говорила, – это большое преимущество. Вы, наверно, устали, Аркадий Кириллович? За этими волнениями я не предложила вам
Аркадий Кириллович. Благодарствую. (Усаживается.) Для нынешних женщин она довольно тяжела. Пуда два с половиной наберется, пожалуй.
Ильинишна. Кипяток есть у нас… у кого-нибудь?
Лидия Петровна (дипломатично). Если поставить на времянку, но дрова сырые…
Вера (не трогаясь с места). Принесите термос, тетя. Пожалуйста, поскорее.
Лидия Петровна уходит не совсем довольная. Вера подошла ближе к Кате, начинает помогать Ильинишне приводить Катю в чувство. Возвращается Лидия Петровна, подает Вере старенький термос, а та уже передает его Ильинишне.
Лидия Петровна (не без гордости). Еще горячий… Чай яванский. Довоенный.
Вера (негромко поправляет). Явский.
Лидия Петровна (к Ильинишне). Хорошо устроили Ивана Максимовича?
Ильинишна (вынув из кармана бумажку с сахарным песком, всыпает его в термос, одновременно рассказывает). Не в общую положили, и на том спасибо. Приметная она, с краю – весной найду и в порядок оформлю… И довезли хорошо. Думала, возчик-то пожадничал: два килограмма запросил, а самому не дотянуть. Тяжел Иван Максимович.
Какое там! Впрягся в санки да как попер! Только поторапливает: «Не отставай, мать, мне еще в одно место, ждут. Клиентов много…» Так его валенки с кожаными пятками и мелькают перед глазами… (Сделав несколько глотков из термоса, Катя открывает глаза.) Очнулась, молодчага. Напугала ты нас…
Катя (не приподнимаясь, спрашивает обеспокоенно). А сумочку мою… где она… не видали?
Ильинишна. С тобой, с тобой. На, возьми, все целое. (Протягивает Кате старую сумочку.) О ридикюле беспокоишься – значит, в самом деле ожила.
Катя (не знает, как продолжить разговор, жадно смотрит на термос). Ага…
Ильинишна. Допивай… Да допивай. Чего жеманство разводишь?
Катя (допив). Благодарю. Вкусная вода.
Лидия Петровна (холодно поправляет). Это чай яванский.
Вера (резковато). Явский, тетя.
Катя (к Лидии Петровне). Спасибо. Вкусно. (Замолчала.) Хороший
Лидия Петровна. Это был сахар. (Кивок в сторону Ильинишны.) Ее.
Катя (ошеломленно). Сахар… Спасибо. (Все молчат.) Я пойду.
Ильинишна. На ногах удержишься? Подожди немного чуть, я тебя до дому провожу. Далеко живешь? Что спрашиваю… Нынче от дома далеко не убредешь. И захочешь, да ноги не унесут.
Катя. Нету дома.
Ильинишна. Разбомбили или снаряд?
Катя (горячо рассказывает из-за благодарности к Ильинишне, со смутной надеждой, что ей здесь помогут). Из Парголова я. Дома деревянные больше у нас. Ну их на топливо и приспосабливают. Вот я и ушла. Непривычно как-то без дому… Я у девушек-сандружинниц из МПВО ночевала. А получилось… теперь негде. Люди незнакомые вокруг, страшновато. Где прислониться, не знаю.
Ильинишна. Значит, одна жила?
Катя (бессвязно припоминая). Зачем же одна? Отец, он в грузчиках. Ох и силен… Мамаша наша и сестренки две. Люся и Галя. Мы хорошо живем, с достатком… Только померли они все от блокады…
Все молчат, так неожиданна концовка Кати.
Лидия Петровна. Как тебя звать, девушка?
Катя. Катя, Катя из Парголова. Эмпэвоешницы так звали.
Пауза.
Аркадий Кириллович (потеряв всякий интерес к Кате). А где Николай Иванович? У себя?
Лидия Петровна. Совершает обязательный моцион. (Отходит вместе с Аркадием Кирилловичем в сторону.) Его не поймешь, шутит или серьезно он говорит. Но ради аппетита.
Аркадий Кириллович. Шутит. Но он чувствует себя неплохо… кажется. Нам, старикам, ведь немного надо, чтобы поддержать свой жизненный тонус. Никаких излишеств, баловства.
Лидия Петровна (рассказывает о Николае Ивановиче, а сама ищет момента, как бы заговорить о своих делах). Раньше он вел себя спокойнее. Мне трудно объяснить. Это чувство подсознательное… Он слабеет. И тут еще мания. Однажды ночью… посреди… разбудил всех: почудилось ему – воры. Смешно?!
Аркадий Кириллович. Воры?.. Ай-яй…
Лидия Петровна. А по всей квартире продуктов и на хороший ужин кошке не соберешь. (Понизив голос.)
Мне, право, неудобно. Но вы как-то упомянули, что сможете помочь… достать. (Аркадий Кириллович забеспокоился.) Я так рассчитываю.
Аркадий Кириллович. Помню-помню. Но скажу правду: для этого столько требуется ходить по знакомым… Но как-нибудь для себя пойду… и для вас…