Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка
Шрифт:
— То есть?
— Мне нужен Шерман. Вы меня совершенно не интересуете. И я могу вам дать возможность уехать. Он где-то прячется. Где он может быть?
Она задумалась.
— Предположим, что я знаю и скажу вам. Что будет потом?
— Я вам дам двенадцать часов на сборы. Учтите эту деталь, ведь я обязан сообщить фликам, что вы работали вместе с Шерманом, но с двенадцатью часами форы и с современным транспортом можно уехать далеко.
При условии, что будут деньги, — сказала она.
— Это верно, —
— Сколько? — спросила она.
— Две тысячи, моя дорогая. Это разумное предложение: две тысячи и двенадцать часов времени.
— Такие деньги меня не интересуют, — сухо сказала она. — Это просто пыль. Убирайтесь отсюда.
— Сделайте ваше предложение.
Она подумала.
— Десять.
Леон засмеялся.
— Невероятно! Десять тысяч за сведения, которые флики у вас получат после первого же удара кулаком. Ну я все же готов дойти до пяти тысяч, и это только потому, что вы рыжая. Рыжие всегда вызывали мой восторг.
— Давайте семь. Даете мне фрик и двенадцать часов форы, и я вам скажу, где он находится, да?
— Да. Где он? Сэм Крайль, адвокат, выдаст вам деньги.
Она опять немного подумала, затем решилась:
— У него есть яхта, которая стоит на якоре у Вай Крик.
Там он проводит свои уик-энды. Если он действительно где-то прячется, то только там. Вы не сможете ошибиться, это единственная яхта в том месте.
— А вы не надуваете меня?
— Нет, зачем мне это делать?
Леон подошел к письменному столу, стоящему около окна, нацарапал несколько слов и подал ей бумагу.
— Дадите это Крайлю. Повторите ему то, что вы мне сказали, и он выдаст вам деньги.
— Если только он не…
— Он вам заплатит. Может быть, не сегодня, но, безусловно, завтра утром. И я обещаю вам двенадцать часов времени. Вы свободны.
— А я могу пойти к нему сейчас?
— Лучше было бы подождать до завтра. Он не сможет дать сегодня вечером семь тысяч долларов.
— Тем не менее, я пойду. Он сможет дать мне часть их, а остальные выслать.
— Как вы хотите, — сказал Леон, идя к двери. — У меня теперь есть неотложное дело.
После ухода Леона она немного подумала, постояла с озабоченным видом, потом устремилась в свою спальню, достала из-под кровати чемодан и стала кидать туда вещи. Она собиралась взять только самое необходимое и быстро кидала вещи в чемодан.
Потом она быстро накинула поверх пуловера и брюк меховое манто, взяла оба чемодана и направилась к входной двери, которую открыла. Тут она резко остановилась, и сердце ее сжалось от испуга.
На площадке лестницы стоял Шерман, с руками в карманах, в шляпе, мокрой от дождя, непрерывно жуя резинку и внимательно глядя на нее.
— Добрый вечер, Глория! — приветливо сказал он.
Она ничего не ответила.
— Вы спасаетесь бегством? — спросил
— Отчего же? — попробовала возразить она. — Просто я собираюсь на уик-энд.
— Но не вернетесь. Вы испугались, Глория?
— Почему вы думаете, что я испугалась? — спросила она, стараясь говорить спокойным тоном. — Что это с вами делается? Я могу отправиться на уик-энд без того, чтобы вы не подумали невесть что?
Шерман пожал плечами.
— Мне безразлично, куда вы едете, Глория. Вы не спасаетесь, не так ли?
— Нет, — возмущенно проговорила она. — Чего это вы так заботитесь? Что вас страшит?
Шерман улыбнулся.
— Можно мне зайти на минутку? Мне надо сказать вам несколько слов.
— Я… я не хочу опаздывать на поезд.
Он пошел прямо на нее, и она отступила. Шерман прошел в гостиную. Медленно, как загипнотизированная, она положила свои чемоданы и прислонилась к стене, чтобы посмотреть на него.
— Совершенно ничего не стоит опасаться, Глория, — сказал он, хладнокровно ходя по комнате. — Теперь я держу Инглиша. Он не сможет мне больше причинить неприятностей. Полиция его разыскивает. Он убил свою любовницу.
Она ничего не отвечала и смотрела на него.
— Сначала я думал, что он может доставить мне неприятности, но теперь с ним все кончено. А как у вас дела с финансами, Глория? Мне кажется, что я вам кое-что должен. Разве не так?
— О, это подождет, — сказала она хриплым голосом. — Я… в настоящий момент ни в чем не нуждаюсь.
Шерман улыбнулся.
— В первый раз слышу от вас такие слова. Может быть, мои деньги пугают вас? Знаете, это нелепо.
— Если они у вас с собой, то я с удовольствием возьму их, но я не до такой степени нуждаюсь в них.
— Нет, я думаю, что это в самом деле так, — он остановился перед окном и стал рассматривать шнур для занавесок. — Вот любопытно, какое совпадение. Я как раз ищу такие шнуры. Это невероятно, но мне никак не удавалось найти такой цвет. — Он снял шнур с гвоздя и внимательно осмотрел его. — Вы не помните, где купили его?
— У Саквилла, — ответила Глория, которая с неприязнью следила за Шерманом.
— Вы уверены в этом? — спросил он, небрежно приближаясь к ней. — Мне кажется, я у него тоже был.
Она смотрела на шнурок, который свисал с его пальцев, шнурок, которым она завязывала занавески, глазами, в которых появился страх.
— Не подходите! — закричала она истошным голосом.
— Что с вами? — спросил Шерман. — Чего вы боитесь? Не говорите мне, Глория, что у вас дурное на совести.
Он теперь был на расстоянии пятидесяти сантиметров от нее. Она стремительно бросилась к двери, но он догнал ее быстрыми и легкими прыжками в тот момент, когда она уже взялась за ручку двери. Он закинул ей на шею петлю.