Я шагаю по Москве

Шпаликов Геннадий Федорович

Биотоки! — сказал Колька.

Человек еще несколько раз оборачивался, а потом поспешно скрылся за углом.

Алена посмотрела на часы и села на белую скамейку.

Колька разбежался (короткий был разбег — на три шага) и перепрыгнул через скамейку.

Володя посмотрел на него и как стоял, не разбегаясь, с места легко повторил Колькин прыжок.

Колька попробовал сделать то же самое, но зацепил­ся и с шумом грохнулся в кусты.

Подошвы скользят, — оправдывался он.

А Володя вдруг посмотрел

на часы и куда-то исчез.

Колька подсел к Алене.

Странный, — сказала она о Володе.

Писатель, — Колька зевнул.

А еще на свадьбу собирался, — сказала Алена. — Тебе уж спать пора.

Я в ночную смену работал, — сказал Колька.

Где?

На Метрострое, — Колька вплотную приблизился к Алене, положил руку на плечо. — Шахтер я. Мы сей­час новую линию ведем, в Мневники.

Я читала, — Алена сняла Колькину руку, — в газете.

В «Неделе», — Колька снова положил руку на плечо Алены.

Мне так неудобно, — сказала Алена.

А мне удобно.

Володя появился неожиданно, с тремя пачками мо­роженого. Протянул Алене.

Не ем фруктовое, — Колька, естественно, был не слишком рад столь быстрому появлению Володи,

Володя пожал плечами и сел рядом с Аленой.

Из-за кустов донесся взрыв смеха, шум, аплодисменты.

Что там такое? — спросила Алена.

Призы разыгрывают, — сказал Володя.

Пойдем посмотрим, а? — предложила Алена.

Перед раковиной летней эстрады толпилось много людей.

Шесть человек желающих, пройдите на сцену, — сказала женщина-массовик в микрофон.

Пошли, — предложил Колька.

Я не пойду, — сказала Алена.

Ну, я пошел, — сказал Колька. — Я всегда выиг­рываю. Вы только без меня не уходите.

На сцену выдвигали две черные доски школьного типа.

Вы здесь в командировке? — спросила Алена, гля­дя на эстраду.

Нет, проездом. Я в отпуске был, в деревне под Минском.

У вас там родственники?

Нет, родители моего товарища. Он в позапрошлом году погиб. Пошел на охоту и под лед провалился. Наши ребята к его старикам в отпуск ездят, чтоб им не скучно было. Ну, так что вы решили? — спросил Володя.

Насчет чего?

Насчет переезда.

А что я там буду делать?

Все, что хотите. У нас любая работа есть. Я, на­пример, сварщик.

А геологи у вас есть?

Есть, конечно. У нас...

Смотрите, — перебила его Алена.

А Колька поднимался на сцену, щурясь от яркого света двух прожекторов. Там уже стояло четверо.

Нужен еще один человек, — говорила женщина. — Ну, смелее, мужчины, покажите пример.

Какой-то подвыпивший человек попытался взобрать­ся на сцепу

Товарищ, вам нельзя, — сказала женщина, — вы лучше посмотрите.

Тот кивнул и встал послушно у самой сцены.

Сейчас мы будем играть в очень интересную игру, —

сказала женщина в микрофон. — Кто быстрее и лучше нарисует лошадь. Разделитесь на две команды.

Ты идешь ко мне, — тут же начал отбирать Коль­ка. — И ты, а ты иди туда, — отослал он парня, который почему-то не очень приглянулся ему.

Алена с Володей стояли среди зрителей. Они смотре­ли на сцену и не замечали, что рядом стоял человек, ко­торого они гипнотизировали в аллее... Человек внима­тельно приглядывался к Володе и Алене.

Каждому участнику команды дается пять секунд. Считать будем все вместе. Давайте попробуем. Раз, два...

Зрители с удовольствием продолжили.

Значит, так. — Колька быстро распределял обя­занности. — Ты рисуешь туловище. Ты — ноги и хвост, я — голову и уши. Все понятно?

Команды готовы?

Готовы, — сказал Колька.

Начали! — женщина махнула рукой.

А баянист заиграл почему-то футбольный марш.

Пяти секунд, отведенных каждому, хватало только на то, чтобы провести какие-то ломаные, непонятно что означающие линии, которые исправлял следующий, едва успевая сам что-то нарисовать.

Колькина команда работала лучше, но торопливость все-таки сказывалась — лошадь эта мало походила на ло­шадь. Колька, начертив голову с длинными ушами, толь­ко усугубил это.

Всё! — сказал он еще до истечения своих секунд и поставил мелом точку.

Две лошади предстали перед зрителями. Хохот под­нялся страшный — лошади действительно, мягко говоря, были не очень.

По времени победила эта команда, — показала женщина на команду Кольки. — Но по качеству... — Она подошла к доске. — Кого-то мне напоминает ваша лошадь?

Кенгуру! — кричали зрители.

Вертолет!

Алена смеялась, аплодировала.

На сцене под баян вручали приз — но это была не Колькина команда.

Володя вдруг заметил небритого мужчину, занято­го сложным делом. Он старался открыть сумочку, ви­севшую на руке женщины. Женщина смеялась, апло­дировала, все время двигала локтем, затрудняя работу жулика.

Володя схватил небритого за руку:

Ты что делаешь?!

Пусти!

Ты что к человеку пристал? — Володю ударил по руке парень, стоявший за жуликом. — Что хулиганишь? В милицию захотел?

Он вор! Он в сумку лез, я видел!

Сам ты ворюга! — закричал небритый. — Кар­манник! Я тебя не в первый раз тут вижу!

Ворюга, — подтвердил второй.

Точно! — вдруг закричал человек, которого гип­нотизировали. — Это он!

Стой! — Володя увидел, что небритый уходит. — Стой! — он рванулся за ним.

Небритый ударил Володю по лицу и побежал. Володя за ним.

— Держи его! — крикнул «гипнотизированный». Они бежали по аллее: впереди жулик, за ним — Во­лодя и чуть в отдалении — остальные.