Я — следователь
Шрифт:
— Правда твоя, что вещи? Сам, главное, приезжай! — махнул рукой старик.
С тех пор прошло больше четырех месяцев, но Петренко в село к Добрушиным так и не вернулся. «Как в воду канул», — говорили старики. Сначала они думали, что Николай загулял в Копытове, потом предположили, что передумал ехать к ним, к тому же он говорил, что приглядел где-то невесту. С нетерпением они ждали от Николая каких-нибудь вестей, но время шло, а вести не приходили. Николай загадочно молчал...
Прокурор заверил Добрушина, что постарается выяснить в Копытове, куда уехал Петренко. Старичок с уважением поклонился и быстро вышел из кабинета.
Дела не давали Рылову покоя ни днем ни ночью. Время было тяжелое, смутное. Людей не хватало, нераскрытые
Федор Чернов мерз на пронизывающем осеннем ветру и с нетерпением поглядывал на дорогу. Уже третий час он стоял на окраине областного центра в надежде поймать попутный транспорт до К., куда его направили на службу в милицию. Часа два назад мимо него, разбрызгивая грязь, прогрохотал грузовик, но шофер даже не удостоил взглядом человека в поношенном драповом пальто, стоящего на обочине с поднятой рукой. Федор в душе обругал водителя, а заодно и себя: послушался сестру и переоделся в довоенное штатское, которое она с трудом сохранила для него. С одной стороны, не хотелось обижать сестру, а с другой — был бы в солдатской форме, шофер наверняка остановился бы: фронтовиков везде встречают радушно.
Из-за крайних деревянных домов неожиданно блеснул слабенький луч автомобильного прожектора, а затем раздался надтреснутый звук мотора. Вскоре Чернов разглядел полуторку и, схватив с земли небольшой чемоданчик, выскочил на проезжую часть дороги. Когда он разместился в кабине трудяги «АМО», водитель заверил его, что к вечеру следующего дня они будут в К.
Действительно, через сутки Федор входил в райотдел милиции. Постучав в дверь, он, четко, по-военному чеканя шаг, вошел в кабинет Татаринова, молодцевато щелкнул каблуками и уже собрался представиться по всей форме, но начальник опередил его. Из-за стола поднялся высокий лысый мужчина с удлиненным, изрезанным морщинами лицом, с внимательными серыми глазами. Чернов увидел у него на погонах четыре звездочки и сразу же вспомнил напутственные слова начальника управления: «Капитан Виктор Афанасьевич Татаринов, под началом которого вы будете трудиться, исключительно честный и бескорыстный человек, добросовестный работник. Правда, он вспыльчив, но быстро отходит. У него богатый опыт нашей работы, прислушивайтесь к его советам. Не гнушайтесь также советами местного прокурора. Этот в своем деле большой тактик и умница, а вам наверняка придется выполнять и следственные действия...»
— Если я не ошибаюсь, передо мной Федор Иванович Чернов, — просто сказал капитан и с чувством пожал Федору руку. — Поздравляю с прибытием в наш таежный край.
Уже второй месяц Чернов занимался раскрытием преступлений. Татаринов и Рылов упорно учили Федора этому искусству, которое давалось ему нелегко. Однако за это время он изучил все формальные стороны ведения расследования: порядок возбуждения уголовного дела, допроса свидетелей, проведения осмотра, обыска, выемки, опознания, предъявления обвинения, окончания следствия, избрания меры пресечения, в том числе и заключения под стражу. Но кроме знания формальностей сотруднику уголовного розыска необходимы и другие, не менее ценные качества: способность устанавливать контакт с любым человеком, умение вызвать человека на откровенный разговор, даже если он
Шло время. Чернов по поручению прокурора уже закончил следствие по нескольким десяткам дел. Рылов и Татаринов были им довольны. Федор работал охотно, не считаясь со временем. Следствие захватывало его, да и обстановка того периода требовала труда с напряжением всех сил.
Ранним утром Чернов уже находился в райотделе, а покидал свой рабочий кабинет поздним вечером, делая в течение дня два перерыва — на обед и на ужин. В свободное время — а его за сутки, не считая сна, у Федора было не более двух часов — он продолжал мысленно анализировать материалы расследуемого им в данный момент дела, старался объяснить себе мотивы тех или иных поступков людей, с которыми сталкивался в течение дня. В этих условиях время летело незаметно. Близилась зима тысяча девятьсот сорок седьмого года...
В один из осенних вечеров в небольшой кабинет Федора заглянул Рылов и попросил зайти на второй этаж к начальнику райотдела.
— Вот упорный старик, — такими словами встретил Чернова Татаринов и подал ему письмо — пачку листов, исписанных корявым почерком полуграмотного человека. Письмо начиналось словами: «Найдите Николая Петренко».
— Старик Добрушин обратился с этим заявлением к прокурору области, — начал объяснять ситуацию Рылов, — и прокурор предложил возбудить уголовное дело по факту исчезновения Петренко Николая Павловича. — Рылов помолчал, собираясь с мыслями, а затем продолжил: — Еще в начале осени по моей просьбе председатель сельского Совета проводил поверхностную проверку. Согласно этим данным Петренко около года назад выехал из села Копытова к нам в К., а отсюда — в неизвестном направлении. Тогда же с начальником, — Рылов взглянул на Татаринова, — мы договорились, что детальную проверку поручим тебе. Вот, ознакомься с материалами и наметь план розыска. Я возбуждаю уголовное дело. Потом еще раз подумаем, куда мог исчезнуть Петренко.
Рылов поднялся, давая понять, что разговор окончен.
— Да, постой! — вернул вдруг Чернова от двери Татаринов. Он быстро вышел из-за стола, приблизился к Федору и крепко взял его за плечи. — Совсем забыл поздравить тебя. Сегодня я получил документ: тебе присваивается первое офицерское звание. — Татаринов внимательно посмотрел Федору в глаза, притянул его к себе и обнял, а потом отстранил и слегка подтолкнул к двери. — Ну, успехов тебе.
Когда Федор был уже в коридоре, прокурор крикнул ему вдогонку:
— Прежде чем составлять план, съезди на место!
В тот вечер Чернов направлялся домой в приподнятом настроении, однако не думать о делах все равно не мог. Мысли его возвращались к только что прочитанному заявлению, полному душевной боли, и он дал себе твердое слово раскрыть тайну исчезновения Петренко.
— Да ты подумай, что говоришь! — Прокурор был явно недоволен. — Чтобы друг, земляк, с которым бок о бок провели несколько лет в нелегком труде, мог поднять руку на своего товарища и лишить его жизни? Нет, нет и еще раз нет! — Рылов с силой хлопнул по столу ладонью. — Ну какие у тебя основания делать такие поспешные выводы?
— Это не поспешные выводы.
— А я говорю, что поспешные, и давай кончим об этом. Для обыска нет оснований, и постановление я тебе утверждать не буду.
— Степан Филиппович, выслушайте меня.
— Не буду слушать, и не проси. От кого, от кого, а от тебя я этого не ожидал. — Рылов с раздражением ткнул в пепельницу папироску и отвернулся от Федора, давая понять, что больше на эту тему разговаривать не желает, затем, немного остыв, встал, походил по кабинету и почти спокойно закончил: — Иди подумай, а потом поговорим...