Я слежу за тобой
Шрифт:
Генри смотрит на жену, недоумевая, где она научилась этому фокусу. Всегда знает, какие слова найти для девочек.
Для девочек? Он сам вздрагивает от множественного числа.
– Помни, это ради Анны. Чтобы глядеть веселее, когда Анна вернется домой. Да?
Барбара утирает лицо Дженни салфеткой, и тут раздается звонок.
Генри, еще в носках, открывает дверь и обнаруживает викария в прорезиненной куртке и болотных сапогах.
– Входить я не буду. Грязь. – Священник улыбается. – Славно придумали с местами для
Барбара улыбается, а Генри смотрит, как Дженни исчезает наверху – взять новое пальто. И вдруг она зовет их к окну на лестничной площадке:
– Посмотрите! Посмотрите в окно!.. Поднимитесь.
Викарий, захваченный возбуждением Дженни, снимает-таки сапоги и следом за Генри и Барбарой поднимается по лестнице – оттуда открывается прекрасный вид на узкую дорогу к дому. В темноте зрелище завораживает.
По дороге тянется узкая полоска огоньков: лампы, свечи и даже факелы прокладывают путь через тьму.
Генри чувствует, как задрожали его губы. Он смотрит на мерцающие огоньки – и снова видит Анну, бегущую впереди, в пальто поверх розового школьного платьица, с букетиком в руке.
Скоро придет Кэти, офицер по связям с семьей. И Генри понимает: всё, достаточно.
Ему придется поговорить с полицией.
Открыть всем правду.
Глава 12
Частный детектив
Мэтью складывает маленькие пирамидки из сахарных пакетиков, когда сержант Мелани Сандерс входит в кофейню, глядя на часы. Салли эта его привычка просто сводит с ума. Сейчас он поставил задачу построить сразу три пирамидки. Если одна рухнет, нужно сначала поставить новую, прежде чем приниматься за починку старой. Стол немного шатается, что усложняет задачу, и Мэтью так доволен собой, что обижается как ребенок, поняв, что пора остановиться.
– Прости, что беспокою тебя в воскресенье, Мел. – Он встает и чмокает ее в щечку, стараясь не замечать, как рушатся от движения стола пирамидки.
– Все нормально. Вообще-то я работаю. – Она смотрит, как расползлись по столу сахарные пакетики.
– Органы расщедрились на оплату сверхурочных? – Мэтью возвращает пакетики в сахарницу из нержавейки в центре блестящей поверхности.
– Нет. К нам из Лондона приехал детектив-инспектор Недоумок – по делу, к которому ты проявляешь такой странный интерес. А я при нем нянькой. – Она машет рукой официантке и смотрит за прилавок, прежде чем заказать капучино.
– Ты к нему неровно дышишь.
Мелани, поморщившись, высовывает язык.
Мэтью улыбается. Он рад видеть Мел. В полицейском колледже она была одной из немногих, кто тоже отказывался пить растворимый кофе. В первый же день раздобыла маленький кофейник с прессом. Над ними нещадно подтрунивали. Когда они работали
Мэтью смотрит на нее, понимая, как скучает. Не только по работе с Мел. По работе в полиции. По чувству коллектива.
– Ладно, Мэтт. Давай выкладывай, что на самом деле происходит, а то у меня мало времени. – Мел раскрывает глаза. – Инспектор намерен снова поговорить с Баллардами. Полагаю, есть какие-то новости после телеобращения. Мне, конечно, много не рассказывают, но я встречусь с офицером по связям с семьей. Мне и в самом деле нужно знать, в чем твой интерес.
Мэтью оглядывает кофейню и достает из кармана два пакета для улик – в каждом лежит открытка и конверт.
Мелани переворачивает открытки, чтобы прочитать сообщения, хмурится и снова смотрит на Мэтью, ожидая объяснений.
– Их прислали Элле Лонгфилд – свидетельнице с поезда. Хозяйке цветочного магазина. Она обратилась ко мне. Были еще две открытки – к сожалению, она их выбросила. Отправлены из разных мест – Лискерд, Дорсет и Лондон.
– И она не подумала прийти к нам?
– Поверь мне, Мел, я сказал ей то же самое. Она была уверена, что открытки от матери Анны – Барбары Баллард. И не хотела доставлять ей неприятности. Чувствует вину.
Мелани испускает долгий вздох, когда официантка приносит кофе.
– Ты не меняешься. Их нужно было отдать немедленно.
– А ты несправедлива. Я именно это и делаю, Мел. И повторю, ты не получила бы их, если б я не убедил Эллу. В любом случае мы оба понимаем, что это скорее ложный ход, чем какая-то подсказка.
– Твое чутье, Мэтт? Лонгфилд изрядно потрепали в социальных сетях, когда ее имя выплыло наружу.
– Ага, нехорошо вышло, да? – Мэтью следит за лицом Мелани, которая переворачивает пакеты, чтобы прочесть то, что на обратной стороне.
– Мы вправду не знаем, как такое получилось, Мэтт. Честно. Наверху по этому поводу был большой шум. Пресс-служба в ярости. И мы потратили немало времени, расследуя утечку. Чтобы успокоить Эллу. Попытаться все исправить. Однако тогда мы считали, что это, скорее всего, тролли или дети достают Эллу в Интернете. Может, одноклассники Анны. Неприятно, но ничего важного или связанного с расследованием. Или с двумя парнями с поезда.
– Так ты думаешь, продолжается то же самое? Какой-то придурок пытается ее напугать?
– Не знаю. Слишком много усилий. – Она рассматривает открытки внимательней. – Вряд ли найдем какие-то отпечатки, но попробуем. Пробьем по системе. Возможно, просто случайный псих… Ладно, говори. Почему Элла решила, что открытки от матери?
Мэтью рассказывает о поездке Эллы в Корнуолл. О скандале.
– И об этом она тоже не подумала сообщить нам… Великолепно.
– Не думаю, что это мать. Я с ней беседовал, Мел.
– Господи, Мэтт, идет расследование…
– Еще раз повторяю, у тебя ничего этого вообще не было бы без меня.