Я спас СССР! том 2
Шрифт:
– Леш, мы что, на Таганку перебираемся?
– Угу.
– А…
– Солнышко, да кто же тебя теперь отпустит в общагу? – смеясь, пресекаю я Викины возражения коротким поцелуем – Я так соскучился!
Доношу Викин чемодан до лифта, снова целую ее на прощанье.
– Все, пока. В обед заеду за тобой.
Пока любимая хватает ртом воздух, и соображает, что бы мне ответить, я уже бегу к машине. Дел на сегодня – выше крыши.
На проходной ЗИЛа меня узнали и пропустили без разговоров – даже не пришлось махать бумагой за подписью Хрущева. А вот отца пришлось побегать, поискать. Хорошо, что добрые
– Денис Андреевич, вопрос – жизни и смерти! – врываюсь я к нему кабинет.
– Русин! Алексей! – загорелый отец вышел из-за стола, пожал руку, даже приобнял – Спасибо!
– За что?! – я приземлился на единственный свободный стул у рабочего стола.
– После того митинга… – папа поправил модный синий галстук – Меня пригласил к себе председатель исполкома Москвы Промыслов… Короче, я теперь второй заместитель директора ЗИЛа. Номенклатура горкома!
– Поздравляю! – пожал я ему руку, а потом достал из портфеля единственный экземпляр «Города», который мне вручил Федин – В честь повышения скромный подарок от писательской общественности.
– Ого! Спасибо. Много слышал, но еще не читал. Подписывай!
Пока я выводил дарственную надпись на форзаце книги, отец поинтересовался, в чем собственно вопрос жизни и смерти. Пришлось достать заранее нарисованный на листе бумаги эскиз доски и подробно объяснить отцу, что и как.
– Слушай, а зачем вообще все это нужно?
– Так новый вид спорта изобрели – катание на волне. Называется, серфинг.
Отец почесал затылок. Посмотрел на меня, потом на рисунок. Обратно на меня.
– Слушай, Алексей, это же американское развлечение! Я читал где-то…
– И что?
– Извини, но на такое нужно разрешение горкома!
Мысленно матерюсь. Вот так у нас все в стране – на любой чих получи добро начальства. И желательно в письменном виде. Деваться некуда – достаю индульгенцию. Лицо отца вытягивается:
– Это же…?!
– Ага, подпись Хрущева. Дело-то государственной важности. Отдел пропаганды ЦК уже в курсе – нагло приукрашиваю я.
– Тогда вопросов нет – отмирает отец.
– А что с материалами, вы их найдете? – продолжаю я наглеть – Нужны будут фанера, пенопласт и стекловолокно. Плюс, эта доска ещё разрезается вдоль посередине и в неё вставляют длинную деревянную планку по всей длине. Это так называемый стрингер, он обеспечивает доске жёсткость.
– Да, в нашем КБ у макетчиков черта лысого можно достать! – смеется отец – И фанеру давай-ка лучше возьмем финскую – она влагостойкая и ламинированная, качеством повыше нашей будет.
Я просто не верю своему счастью. Да, даже если они самую плохую фанеру склеят в несколько слоёв, промажут эпоксидкой, да еще лаком сверху покроют – она и то станет неубиваемой. А уж если финскую…
Осторожно спрашиваю:
– Что, и все нужные станки у вас есть?
– Обижаешь…! У нас знаешь, какие мастера? Лучше скажи: сколько слоев фанеры нужно? Три? Сделаем. Впереди поглубже проточим и получится загнутый край. Но с тебя нормальный чертеж со всеми размерами и пояснениями.
– Отлично! Несите кальку, сейчас набросаем чертеж.
Через полтора
– Через пару дней приезжай. Работа кропотливая, днем и ночью будем работать!
Отец откладывает чертежи, задумчиво разглядывает мой автограф на форзаце раскрытой книги – Какая странная подпись…
Я мысленно даю себе подзатылок. На автомате впопыхах черкнул свою старую подпись, в которой угадывается наша общая фамилия Черкасовы.
– Денис Андреевич, мое предложение насчет интервью по-прежнему в силе – меняю я предмет разговора, чтобы отвлечь отца от своего прокола, а сам тем временем быстро добавляю в подпись пару маскирующих деталей – Я вернусь из отпуска и вам наберу. Добро?
– Добро! Звони.
Пожимаем друг другу руки, и я поспешно покидаю отцовский кабинет. Вот так и прокалываются «темпоральные разведчики»!
Глава 11
Наша поездка началась с небольшого инцидента. Стоило нам выехать на Симферопольское шоссе как у Победы спустило колесо. Лева помигал мне фарами и мы съехали на обочину. Погода стояла прекрасная – светило солнышко, чирикали птички. Двухполосная дорога была пуста и помощи просить было не у кого.
– Что будем делать? – грустно поинтересовался Коган.
– Ставить запаску – пожал плечами Димон, доставая из багажника домкрат. Девушки вылезли из машин, пошли в поле собирать ромашки и плести венки. Старое женское развлечение. Ну а мы принялись монтировать запаску. Мероприятие это оказалось непростым. Сначала мы разгрузили машину. Пришлось повозиться с самодельными креплениями доски для серфинга на крыше. Потом подняли Победу с помощью домкрата, открутили крепежные гайки. Сняли колесо. Затем Димон прожал участки соприкосновения обода с шиной. И багажника появился специальный стальной уголок. Совместными усилиями его загнали между ободом и шиной. Сняли проколотую камеру, забортировали новую, целую. Подкачали ручным насосом. Поставили колеса обратно. На все про все ушло – меньше часа.
Девчонки за это время успели искупаться в местной речке, украсить себя сплетёнными из ромашек венками и разложили на покрывале лёгкий перекус. Бутерброды с котлетами и огурцами, которые окрестили «метеоритами», сваренные вкрутую яйца, перья зелённого лука.
Запили всё это Викиным яблочным компотом. Повалялись немного на травке. Проверил закреплённую на крыше Победы доску для серфинга. Двинулись дальше.
По дороге между мной и нашей штатной ехидной опять разгорелся спор. Сначала Юля с Викой обсуждали какую-то общую университетскую знакомую, которая залетела от своего любовника. Последний, несмотря на все намеки вплоть до комсомольского комитета, отказывался жениться. Дело шло к товарищескому суду. И тут Юля, хитро поглядывая на меня, выдала: