Я спас СССР! том 2
Шрифт:
– Так что тогда мне выбрать? – надувает губы прЫнцесса.
– То, что уверенно можешь опознать. Предлагаю взять овощное ассорти и хороший кусок мяса без панировки. Скажем натуральный бифштекс.
– А я хочу котлету по-киевски!
– Бери. Но я тебя предупредил.
Вечер в самом разгаре, мы пьем холодное шампанское, наслаждаемся хорошей едой и музыкой. Иногда выходим танцевать на середину зала. Веселье в ресторане набирает обороты. В какой-то момент в зал заходит компания знакомых армян во главе с колобком Ашотом. На нем модный импортный костюм с искрой, нейлоновая белая рубашка, и лакированные туфли.
В ожидании мороженого мы снова идем танцевать. Шампанское делает наших девчонок раскованными, и они танцуют твист, как богини. Вика не отстает от Юльки и составляет ей достойную конкуренцию. Никто в этом зале с ними не сравнится, сразу видно, что столичные штучки. Я подмигиваю разрумянившейся Вике – моя девочка! Бравые мужики за соседним столиком капают слюнями и не спускают глаз с наших красавиц. Но ведут себя по-джентельменски, даже с приглашением потанцевать к ним не лезут.
Зато компания Ашотика приняла уже на грудь, закусила и, кажется, готова к подвигам – рассматривают дам в зале маслеными глазками, комментируют их на своем гортанном наречии, цокают языками. Естественно, что наши загорелые красотки мгновенно приковывают их восхищенные взоры. Нас с Димоном они тоже узнают и почему-то решают, что это дает им право подойти к нашему столику. Ашот опрокидывает рюмку коньяка, видимо для храбрости, и направляется в нашу сторону.
– Ва-ахх, какие девушки…! Где нашли таких красавиц? – начинает он еще со средины зала.
Я морщусь на его панибратство.
– Ашот, разве у джигитов так принято здороваться?
– Прости дорогой, как такую красоту увидел, совсем разум потерял! Представь меня девушкам.
Качаю головой в ответ на такую наглость. Урок мужику не впрок. Ладно. Сейчас так представлю, что мало не покажется.
– Знакомьтесь девушки: Ашот – директор вчерашней «Волны».
Юлька тут же сужает глаза, становясь похожей на дикую и опасную кошку.
– Понятно, почему он в чужом ресторане ест, своим-то брезгует!
– Боится котлетами отравиться… – неожиданно поддерживает злюку Вика.
Кавказский мачо лыбится, видно не понимает еще, с кем связался. Весь зал смотрит на нас, и он пытается не потерять лицо перед многочисленными зрителями.
– Эй, красавица, чего злая такая, а? Пойдем, лучше потанцуем?
– Да ты весь своими тухлыми котлетами провонял, кто с тобой здесь танцевать будет?! – громко говорит Юлька и презрительно морщит носик.
В зале раздается смех, а из-за соседнего столика слышатся одобрительные хлопки. Все внимательно следят за набирающим обороты скандалом. Похоже, не одних нас пытались в «Волне» отравить. Прикрываю глаза рукой и тихо трясусь от смеха. Ну, вот. Мне ничего и делать не нужно, девчонки сейчас сами его по паркету размажут. Пока Ашотик хватает ртом воздух, соображая, что ответить нахалке, Вика его добивает.
– Иди со своими поварихами танцуй!
Этого уже кавказская гордость перенести не может. Разъяренный Ашот переводит взгляд на меня, но я лишь, вежливо улыбаясь, развожу руками.
– Ашот, ты просил познакомить
– Никак твои котлеты забыть не могут – невинно добавляет Димон.
В наш разговор неожиданно вмешивается соседний столик.
– Ашот, из чего же ты свои котлеты лепишь, что девчонок так разозлил?
– Из котят?!
– Сусликов он в степи наловил!
– Нет, мужики! Куда ему за сусликами угнаться с его-то брюхом?! Из рогатки крыс на помойке настрелял!
Всепрощением я не страдаю, каждый должен получить по делам своим. Желающих пнуть Ашота теперь и без нас полно. Поэтому молчу и улыбаюсь. Улыбаюсь и невозмутимо потягиваю винишко из фужера. Вот уже и мороженое нам принесли, Ашоту приходится отойти от нашего стола, уступая место официантке с подносом. Даже интересно, как он теперь выкрутится. Мы-то с Димоном пока не вмешиваемся, давая девчонкам оторваться, но для армянина продолжать ссориться с женщинами на виду у всего ресторана – это заведомо опозориться и уронить свою мужскую гордость. И промолчать вроде как уже нельзя.
– Встретимся еще… – шипит колобок и ретируется.
– Не встретимся! Мы в твою позорную рыгаловку больше ни ногой! – кричит ему вслед Юлька.
Зал поддерживает ее громкими аплодисментами и выкриками «Позор барыгам!». Наша заноза машет всем рукой и принимается за мороженое. Надо ли говорить, что Юлька становится героиней вечера, а компания Ашота быстренько закругляется и уходит с недовольными лицами.
– Парни, простите, но офицеры морского флота просто обязаны засвидетельствовать свое восхищение таким боевым девушкам!
Мужики за соседним столиком все-таки не выдерживают и подходят к нам знакомиться. Офицеры оказываются из Мурманска – Иван, Сергей, Семен. Хорошие, правильные ребята, последний, кстати, из Дагестана родом, и его особенно возмутила выходка Ашота.
– Убил бы урода! На Кавказе ему за такое сразу голову открутили бы.
– Надо будет, открутим, За нами не заржавеет. – Димон сегодня само спокойствие.
– А чего сразу не заткнули его?
– Зачем лишать своих девушек маленького удовольствия? Они и сами прекрасно справились. Да, Юль? – Подмигиваю я нашей задире.
– Да, Рус. Пустить кровь этой толстой свинье никогда не поздно. А теперь давайте веселиться! Товарищи офицеры, кто идет со мной танцевать?
Мы с Димоном снисходительно наблюдаем, как наших кровожадных дам уводят на танцпол.
Еще спустя час, рассчитавшись и простившись с новыми знакомыми, выходим на крыльцо ресторана. На южном небе сияют крупные яркие звезды, кажется, что до Млечного Пути можно дотянуться рукой. А какой воздух! Этот неповторимый запах южной ночи – свежесть моря и густой аромат ночных цветов, смешавшийся с терпкой горечью хвои кипарисов.
– Леша – Вика тревожно шепчет мне на ухо – Что-то должно случиться!
– И обязательно случится! – я целую девушку в шею – Дай только до палатки добраться.
– Дурак! У меня снова звучит «набат»!
А вот теперь уже тревожный набат у меня. Мое-то слово «молчит»! Уже дней пять как. Прямо после «разговора» с высшими силами и пропало куда-то. Впрочем, оно и до этого подозрительно помалкивало, практически с тех пор, как мы отправились на юг. «Ночной разговор» в море был единственным всплеском, Зато каким.