Я стала злодейкой в романе, но не помню, в каком
Шрифт:
Я каждый вечер пыталась вспомнить роман, в который попала, но пока без результатов. Кроме мутной истории с проклятьем принца и масштабным катаклизмом в конце не вспоминалось ничего.
Недели через две герцог решил устроить мне что-то вроде экзамена. Под предлогом, схожим с мотивами Вольфа: чтобы я оказалась в знакомой ранее ситуации и быстрее восстановила память. Я собиралась отвечать невпопад, чтобы не пройти его. Надо как можно дольше откладывать выход в свет.
Экзаменатор носила пенсне. И оно всё время падало.
— Летиция,
Это была сухонькая старушка в одежде нежных цветов, держалась она прямо и надменностей, как будто проглотила палку и гордилась этим. Я и баронесса смерили друг друга оценивающими взглядами. Значит, надо произвести на неё негативное впечатление. Но не слишком, чтобы репутация Летиции не пострадала. Запугать? А если от испуга она примет экзамен?
— Миссис Гонна, прошу, садитесь, — я показала на свободный диванчик.
Дома было жарко. Комната предназначалась, видимо, для дружеских дворянских посиделок: помимо дивана с креслами и журнального столика тут стояло пианино на небольшом помосте, в углу книжный шкаф с толстыми и видимо дорогими книгами. «Отец» попросил начинать, отошёл к шкафу и сделал вид, что читает обложки. Не хотел вмешиваться, но его присутствие уже влияло на атмосферу. Я попросила принести соки и фрукты. Пенсне баронессы упало, но она вернула его обратно.
— Вы провалили первое задание, мисс Оман, — отрезвила баронесса.
— И почему же? — я улыбнулась: начало отличное!
— Гостю следовало предложить чай.
— В такую жару?
— Настоящая аристократка не обращает на такие неважные вещи внимание.
— Как хотите, — я пожала плечами. — Эшли, наша гостья желает чай. Скажи, чтобы принесли. А мне ещё лимон, стакан воды и кусочки льда.
— Будет сделано, госпожа.
Баронесса вздрогнула и снова уронила пенсне.
— Какая… незаметная служанка.
— Я тоже никак не привыкну, — пожаловалась я.
— Что ж, начнём. Процитируйте стих о лете за авторством Жака Фэрра.
Разумеется, я его не помнила. И с гордостью сообщила об этом баронессе, из-за чего её пенсне опять упало.
— Как вы можете не знать? Это классика! О чём вы будете говорить с другими девушками на вечерах?
Чуть не ляпнула, что о шмотках и парнях, но вовремя перевела.
— О моде и женихах?
— Да, но… Это всё пустое, вам, как будущей императрице не предстало так легкомысленно себя вести! В этих стихах жизнь, чувства, вечные темы. Это не просто красивые строчки и рифма, заведя разговор о творчестве Фэрра, вы затронете темы справедливости, милосердия, жизнеутверждающие…
Так, надо эту бабушку «добить», а то экзамен превратится в лекцию.
— Я в любом случае не собираюсь обсуждать предателя, сочувствующего демонам, — твёрдо перебила я.
Повисло молчание. А что, хорошая тактика. Я плохо помню поэтов и философов, но зато история мира и страны хорошо врезалась в память. А демоны,
Баронессе, видимо, нечего было сказать, потому что она в этот раз даже не подняла упавшее пенсне. Фэрр действительно не раз высказывался, что с демонами можно договориться, жить бок о бок, дружно. Что для местного общества было радикальной мыслью, особенно учитывая, что Фэрр в молодости с этими демонами воевал.
Про этого «поэта» я читала, что он был посредственным воином в армии нашего будущего императора. Они задавили демонов, выгнали часть обратно в их мир, прикрыли единственный портал на материке, и добили оставшихся. Король молодец, что догадался сначала закрыть портал, а потом добивать. До него материк не могли освободить именно из-за того, что демоны не кончались, приходили новые.
Умный человек был этот Юстаф первый. Кронпринц, Юстаф третий (от которого за это время не было ни одной весточки) в кого тогда пошёл? Он точно от той яблони яблочко? Впрочем, внешне похож, я видела портрет его предка.
— Кхм, следующий вопрос, — наконец, собралась баронесса. — Теория Пэдро Роина…
— Пересказать тот бред, что этот игрок и пьяница с похмелья придумал? — очень удачно вспомнила я. Читать было нечего, поэтому единственная околохудожественная книга, где один философ пытался очернить другого, зашла как детектив и пока не выветрилась из памяти.
Дальше разговор пошёл примерно в том же ключе.
— Тогда Стеф…
— Изменщик!
— Трактат Рауэрса.
— Чушь психически больного, — иногда я говорила наугад.
— А этот…
— Говорят, он их тех… ну, вы понимаете. Этих.
— Так и знала! — всплеснула руками герцогиня. — Я догадывалась, но не хотела верить.
Наконец, нам принесли всё: сок, чай, лимон, закуски… нет, кое-чего не хватало.
— Энн, а где лёд?
— Я сказала Ролану, сейчас будет, — ответила она.
Почему Ролану? С другой стороны, какая разница? Я уже поняла, что почти любая просьба Летиции исполняется, и вовсю этим пользовалась. Зачем терпеть, должна же я получать хоть какие-то плюсы от своего положения? Главное, не переходить границы.
Всё, что относится к моему телу, его здоровью, чисто физическому комфорту — просить можно. Герцогу очень важно моё состояние: и физическое и психологическое. Поняв это, я немного расслабилась. Надеюсь, позже не придётся платить за комфорт слишком высокую цену.
Баронесса дегустировала чай, а я кидала дольки лимона в стакан воды, довольная тем, как идут дела. Как вдруг что-то изменилось. Я даже не сразу поняла, что, потому что отчасти привыкла. Звук тяжелых быстрых шагов и крики «молю, пощадите» приближались. Кто-то шёл по коридору, а кого-то, видимо, заставляли идти. Я до последнего надеялась, что это не к нам, но зря. Дверь открылась, и Ролан втащил сюда упирающегося худого парня в балахоне с капюшоном.