Я стану тобой
Шрифт:
Вторая ночь
Ночь оказалась полна странных звуков. Сначала Машенька задремала, да и Кит захрапел. Ее сон был беспокойным, а устроилась она на диванчике в кухне, где прошлой ночью спал пьяненький Микоша. Кит храпел в большой, за занавеской. Машеньке снился кошмар. Ей снилось привидение. По дому ходила женщина в белом. Она, кажется, что-то искала. Или кого-то. Машенька решила ни за что не просыпаться. Она знала, что придет утро и все закончится. Привидения беспокоят людей только по ночам.
И вдруг она услышала стон. Сначала ей показалось, что
– Кит, это ты? – громко спросила Машенька. Ей показалось, что тот стонет во сне.
Но звук, раздавшийся в третий раз, не имел к Киту никакого отношения. Он был протяжный и глухой. Нечеловеческий. Да, именно это пришло Машеньке на ум после того, как стон раздался снова. Словно страдала чья-то душа и с отчаянием молила о помощи. Она не могла говорить, могла только издавать ужасные звуки, похожие на стон. Когда Машенька это поняла, ей стало страшно.
– Лева! – пискнула она. – Это ты?
Похоже, звук шел из маленькой комнаты. Машенька заставила себя встать и, не зажигая света, на цыпочках прошла за занавеску. Приникнув к заблокированной стулом двери, она какое-то время напряженно прислушивалась. Звук издавал кто-то из запертых там мужчин. Либо Лева мучился во сне, либо это был покойник.
«Покойник?» Машенька вздрогнула.
– Надо было проверить, бьется ли у него пульс, – прошептала она. – Какая я растяпа! Но из него же вытекло столько крови! И он не двигался!
Она посмотрела на свои руки. Еще с прошлой ночи они были в крови. И как Машенька ни пыталась отмыть эту кровь, у нее ничего не получалось. Она без конца терла свои пальцы, но темные пятна проступали вновь и вновь. Она их все время видела, эти пятна.
– Я убийца, – вслух сказала она. И похолодела. Зубы у нее застучали.
Она наконец осознала, что именно случилось. Ей опять почудился тот ужасный звук, то ли хруст, то ли треск. Удар о голову тяжелого металлического предмета и хруст ломающихся костей. Правую руку вдруг свело судорогой. Машенька все никак не могла разжать пальцы и отчаянно принялась на них дуть, будто это могло помочь.
– О господи! – простонала она. – Что же я наделала! – И закричала: – Кит, Кит! Проснись!
Тот заворочался во сне.
– Кит! – вновь отчаянно крикнула Машенька. Она вскочила и кинулась к выключателю. Вспыхнул свет. – Кит! Проснись!
– А? Что? – Кит сел и открыл глаза.
– Мне страшно!
– Вот курица безмозглая! – выругался Кит. – Да ложись ты спать!
– Как ты можешь спать? Разве ты не слышишь? Кто-то стонет!
– Где? – Кит прислушался.
– Там! За дверью!
За дверью, заблокированной стулом, было тихо.
– Тьфу! – сплюнул Кит. – Почудилось тебе.
– Нет, не почудилось! – заупрямилась Машенька. – Надо посмотреть, что там.
– Тю! Еще чего! Никто ж не стонет. Я ничего не слышу.
– А ты выключи свет! Может быть, это привидение? А оно боится света.
– Совсем девка спятила! Ладно, выключай. Ты же у выключателя стоишь. Вместе
– Какой идиот верит в то, что говорят по телевизору? – сердито прошипела Машенька.
– Но-но… Ты это… того… Не замай меня. Слышь, девка? Сказано тебе: нет нечисти.
– А гипнотизеры есть? – ехидно спросила Машенька.
– То не нечисть, то наука.
– Для дураков. Таких, как… – она посмотрела на Кита и прикусила язычок. – А я тебе говорю, есть привидения! – топнула ногой Машенька.
– Это мы сейчас посмотрим… А ну – выключи свет!
Машенька щелкнула выключателем. В комнате стало темно.
– Тсс… – прошептала Машенька. – Надо подождать.
Они с Китом замерли. Прошло какое-то время. В кухне, там, где печь, что-то зашуршало.
– Мышь, – сказал в темноте Кит. – Обычное дело.
– Тсс…
Но никто больше не стонал.
– Ложись спать, – сердито сказал Кит.
– Давай посидим тут вместе, а? Мне страшно.
– Отвяжись от меня, придурошная! – сердито сказал Кит, лег на диван и накрылся с головой.
Машенька побрела обратно на кухню. Но только она легла, погасив свет, снова раздался шорох, теперь уже из комнаты.
– Да что ж это такое! – она резко села. – Я не буду вставать! Я никуда больше не пойду!
Что-то треснуло. Будто рвалась ткань, или ей это только почудилось? Машенька вздрогнула. У печи что-то зашуршало. Темнота была живой, ее наполняли звуки. Странное дело, стоило Машеньке включить свет, как становилось тихо. Населявшие дом призраки не желали ей показываться. Это была какая-то игра.
– Эй, где вы там? – пискнула Машенька.
Молчание. Потом опять что-то зашуршало. Или кто-то. Машенька поняла, что так и не уснет. А до утра еще было так долго! Бессонница делает ночь бесконечной. Машеньке полезли в голову всякие мысли. Ей теперь казалось, что она сядет в тюрьму, причем надолго, на много-много лет, и на своей шкуре узнает все те ужасы, о которых упоминал Кит. Вонь, духота, ни шага без охраны… Или же загремит в психушку, о которой и сама знала, что в ней не сахар. И это уже навсегда, до конца ее дней. Ее станут пичкать таблетками, делать бесконечные уколы, привязывать ремнями к кровати, когда она будет кричать. А она будет кричать. От страха. От безнадежности. От тоски. От отчаяния. Машенька невольно застонала, и ей показалось, что кто-то простонал ей в ответ. Такая же страдающая душа.
Она просто извела себя этими мыслями. «Конец. У меня нет будущего. Лучше умереть…»
Голова сделалась тяжелой, будто на нее надели железный обруч. И кто-то стоял над ней, держа в руках пассатижи, и все время подкручивал стягивающую обруч гайку. Все туже и туже. У Машеньки уже искры сыпались из глаз.
– Не надо… прошу вас… – простонала она.
Это была такая мука! Она уже перестала что-либо соображать. Потом вдруг мелькнула спасительная мысль: надо выпить снотворное!
Машенька вскочила. Она прекрасно знала, где у Лидии хранятся запасы. Та тоже часто мучилась бессонницей и не раз говорила об этом подруге.