Я стану твоим ангелом
Шрифт:
– Доброе утро, миссис Свон! Как спалось?
Старушка улыбнулась, пряча от меня взгляд, стараясь скрыть тревогу. По залегшим под глазами теням можно было понять, что сон её был беспокойным.
– В ожидании праздника, Ренесми, поэтому, немного волнительно.
– Ваш завтрак, – поставив поднос на столик, я приподняла заварочный чайник над чашками и замешкалась.
– В обе, пожалуйста, – будто прочитав мои мысли, проговорила женщина.
– Хорошо. – Наклонившись, я заполнила обе чашки зеленым чаем, не заметив, как из-под блузки выскочил мой медальон. Свисая на тонкой цепочке, он замаячил прямо перед носом миссис
– Приятного аппетита, миссис Свон, - протараторила я, поспешив заправить медальон в блузу.
– Зайду позже, чтобы сделать вам укол.
– Очень красивая вещица, – прохрипела она, глубоко дыша от накатившего волнения. – И ангелочки тоже… очень милые.
– Я… не знаю, - застигнутая врасплох ответила я рассеянно, крепче сжимая в руке камею. – А медальон у меня от мамы. Она была уверена, что он будет оберегать меня от всех бед подобно ангелу-хранителю.
– Значит, веришь в хранителей? А в чудо? В чудо веришь?
– Нет, – произнесла я насмешливо.
– Как говорит мой босс: «Не гони машину быстрее, чем летает твой ангел-хранитель», поэтому, скорее нет, чем да. Лучше надеяться на себя, чем на святое провидение и нематериальную субстанцию по имени «чудо». Извините.
Выпалив все на одном дыхании, я развернулась на носках и зашагала в сторону двери. Миссис Свон нахмурила брови и приняла оскорбленный вид.
– Так зачем тогда носишь его у сердца, а? – окликнула меня старушка.
На глаза навернулись непрошенные слезы. Меня охватило смутное предчувствие, заставившее остановиться на самом пороге. Рассказать, что эту камею вложила мне в руки мама за два вздоха до смерти…
Нет. Не к чему делиться с чужим человеком своим горем.
– Потому что так нужно. Извините, я, правда, зайду позже.
– Молодые! Навешаете на себя, думаете, что красивая побрякушка, совершенно не понимая её предназначения, – заворчав, горячо возразила миссис Свон
За спиной послышался звон разбитого стекла. Я обернулась и, увидев, как миссис Свон, побагровев от гнева, пытается встать на ноги, метнулась ей на помощь.
– Вы разве не знаете, что вам нельзя так резко вставать!
– подхватив старушку под руки, проговорила я на повышенных тонах. Впервые за все время работы сиделкой, я повысила на клиента голос.
– Сюда, сюда, – одними губами шептала женщина, указывая мне на кресло. – Ох…
Усадив старушку на место, я принялась собирать с пола осколки разбитой чашки.
– Миссис Свон, пообещайте мне, что больше не будете так делать. Пообещайте, иначе мне прямо сейчас придется с вами расстаться.
– Черт с ней с чашкой! – внезапно выругалась женщина, что повергло меня в еще больший шок. – Сядь… дитя, сядь. Прошу.
Отложив осколки в сторону, я присела на стоящее напротив миссис Свон кресло.
– Ты прости меня, – скрыв лицо в ладонях, проговорила старушка.
– Прости. Задела за живое. Но… почему?
– Что почему?
– Не веришь…
Пожав плечами, я отвела взгляд от пристального прищура миссис Свон.
– Подай мне, пожалуйста, вон ту шкатулку, – указала женщина на коричневую, отделанную по краям красным бархатом коробку на самой верхней полке шкафа.
Приподнявшись на носочках, я поспешила исполнить просьбу миссис Свон. Шкатулка оказалась легкой, почти невесомой. На резной поверхности крышки через плотный
Вложив шкатулку в руки миссис Свон, я вернулась на свое привычное место.
В глазах женщины засеребрились слезы. С минуту она смотрела на неё немигающим взглядом, затем начала открывать крышку шкатулки - медленно, не дыша, словно совершала некое таинство. Когда в руках миссис Свон запестрил ярко-розовый фантик от клубничной конфеты, я услышала начало самой необычной истории, когда-либо рассказанной мне совершенно чужим человеком.
– На восьмое Рождество в моей жизни отец получил первый за последние два года заслуженный отпуск, – повертев в руках обертку, продолжила женщина.
– Семейным советом праздник решили встретить за городом. В Вестминфе. Немного южнее от того места, где мы находимся сейчас. В то время бизнес, связанный с отелями и гостиницами, за чертой города был развит не так хорошо как в настоящее время, поэтому кроме небольшого пансионата на берегу озера Вашингтон выбирать было не из чего.
Я помню то ощущение чего-то нового, неизведанного, когда мы ехали по крутым склонам вдоль горного массива. Легкий морозец, сковавший в безветренном воздухе опушенные инеем ветви деревьев, заснеженные шапки елей, искрящиеся в лучах холодного зимнего солнца на фоне бледно-голубого безоблачного неба. Родители включили в салоне старый добрый рок-н-ролл, наконец-то разрешили мне съесть столько любимых конфет с клубничной помадкой, сколько душе было угодно. Шурша обертками от лакомств, я подпевала и покачивалась в такт веселой музыке, в ожидании от поездки чего-то сказочного. Настоящего чуда.
И оно случилось.
Этому чуду несколько лет не могли найти объяснение не только полиция, но и я сама.
Наша машина заглохла на ходу. Отец выбежал из салона на улицу в одном пуловере, открыл капот и громко выругался, отскочив от горячего пара, вырывавшегося из треснувшего радиатора.
– Я же тебе говорила, что нужно было прогреть машину! Чарли! – кричала Рене на отца, взирая на дымящий капот, театрально хватаясь за сердце.
– Ты же сама меня все утро подгоняла. Хотела выехать быстрее. Успеть к ланчу. Вот тебе и результат! Я звоню 911.
Стараясь не обращать внимания на ругань родителей, я достала из мешка очередную конфету и, развернув обертку, с большим удовольствием закинула сладость в рот. Окна машины начали покрываться инеем. Внутри заметно похолодало. Мой взгляд метался от отца, нервно набирающего замерзшими пальцами номер службы спасения, к чуть ли не плачущей от безысходности матери. Естественно, я не понимала, что ситуация была действительно опасной, и на безлюдной трассе мы могли просто замерзнуть. В тот момент меня больше волновало то, что в пакете осталась всего одна-единственная клубничная конфета. Горячим дыханием растопила тонкую ледяную корку и потерла запотевшее стекло ладошкой. На обочине дороги, около бордюра я заметила едва уловимое глазом движение. Маленькая пронырливая белка пыталась утащить в лес брошенный туристами на дорогу пакет с недоеденной картошкой фри. Ноша была раза в два больше самой белки, поэтому протащив пакет на несколько сантиметров, она останавливалась, задирала пышный хвост крючком и опасливо оглядывалась вокруг себя, сверкая черными глазками-бусинками.