Я стану твоим зверем
Шрифт:
— Завтра с утра жду всех глав родов, — глухо выговорил гемнон.
На Ренну он, понятно, не смотрел. Но она-то видела, как бьётся у него жилка на виске, рядом с уголком глаза: синеватая, вспухшая, будто воспалённая. Принцесса ещё отстранённо удивилась: разве в таких местах бывают вены?
Принцессе очень хотелось, чтобы Барт с балкона, наконец, убрался. Но уходить он не желал, хотя Ренна уже дважды попросила и один раз приказала. Оставалось только делать вид, что никого тут нет. Но о его присутствии девушка и на
— Почему ты меня винишь?
Голос Барта, принцессе, вообще-то, нравящийся, сейчас просверлил тишину буравчиком, заставил поморщиться.
— Уходи, — в какой уже раз повторила Ренна, зябко кутаясь в халат — её высочество знобило.
— Во-первых, не уйду, потому что тогда ты окажешься без охраны. А, во-вторых, я имею право знать, в чём ты меня обвиняешь!
— Зачем ты это сделал?
— Что я сделал? Тебе не кажется, что виноват кто-то другой? Не я по тебе так слюной изошёл, что все мозги растерял. К тому же…
— Я слышала, что сказал тот Крылатый, — перебила его Ренна, поражаюсь собственному равнодушию. — Ты их специально сюда привёл.
— Ты себя-то слышишь? Получается, я заранее знал, что он тебя лапать полезет?
— Думай, что говоришь. И с кем, — так же ровно напомнила принцесса.
— Ну извини, не сдержался. Но, согласись, я не мог ничего такого знать.
— А к чему твой совет приведёт тоже не знал?
— Да к чему он привёл? Духи! Ренна, здесь это нормальная вещь, разве ты ещё не поняла? — Барт уже почти кричал. — Да, я не подумал, что тебе это не понравится, прости. Но я же тоже всё-таки не человек, воспитывала меня по-другому и смотрю на такое иначе! Но действительно признаю: виноват, только вот казнить за это…
— И к чему это может привести, ты тоже не знал?
— К чему такому это могло привести? — кажется, дракон всерьёз озадачился.
— Нангеши сказал, что если вмешаться в волю духов…
— Нангеши сказал! — фыркнул Крылатый и то ли в ладоши хлопнул, то ли по ногам себя шлёпнул. Помолчал и неторопливо подошёл к шезлонгу — шаги едва слышно прошелестели по мрамору. Опустился рядом на колени, Ренна краем глаза видела его тёмную фигуру, загородившую, кажется, весь балкон. — Малышка, сколько раз ты сама говорила что-нибудь вроде: «Порази меня Великий!» или «Великий Дракон свидетель!», а? Ну и как? Поражал, свидетельствовал? С чего ты взяла, будто духи реальны?
— Я видела… То есть Нангеши мне показывал…
Ренна так растерялась, что даже села прямее, равнодушие улетучилось.
— Ну да, ты видела, — кивнул Барт, улыбаясь. — Забыла, что у нас магия есть? Мой таинственный братик очень недурно справляется с иллюзиями — у любого спроси. Поверь, ничего кошмарного не произошло. А за то, что напугал, ещё раз прости. Меньше всего мне бы этого хотелось.
— Зачем же ты всё-таки привёл драконов?
Ренна рискнула-таки, глянула на Крылатого, но тут же взгляд отвела. Вроде бы, Барт глаза прикрыл, желваки у него вздулись, будто Защитник пытался с собой справиться. Видимо, так оно
— Я их не приводил. Да, высказал пару слов о Яо, было дело. Мне не нравится, что зверёныш возле тебя трётся. Не нравятся его масленые глазки.
— Не выдумывай!
— Согласись, со стороны виднее? И да, я… Никогда бы не подумал, что такое случится, но вот… — Барт с силой провёл ладонью по волосам. — Чего ты хочешь от меня услышать? Да, Харс всё подери, да! Я ревную, кажется, это так называется? Что мне теперь, пойти со скалы сигануть?
Ренна промолчала, спрятав нос в широком воротнике халата. Принцесса и сама не понимала, что ей сейчас больше хочется: плакать или смеяться. Кажется, и то, и другое одновременно.
— Я не понимаю, что со мной происходит, — снова заговорил Барт, но так тихо, что девушке всерьёз пришлось слух напрячь, чтобы разобрать. Да ещё Крылатый вдруг стал мешать имперский с драконьим. — Когда не вижу тебя, то эгрессе арес… тянет куда-то, места не нахожу. А рядом с тобой орэнге’логсс… ну, будто горит внутри. Я бы и Яо, и Арэна засскеш зубами. Не могу сказать!
— А ты покажи, — так же тихо посоветовала Ренна, не слишком понимая, что имеет в виду.
— Показать? — опешил дракон. — Впрочем, да. Могу показать. Но только тебя, как я вижу.
Барт, не вставая с колен, чуть назад подался, сел на пятки. Сложил руки, будто молиться собрался. Пару ударов сердца ничего не происходило, но потом дракон начал медленно раздвигать ладони, словно тянул что-то, и между ними крошечным вихрем блеснула вода. Чем дальше друг от друга становились руки дракона, тем больше рос ураганчик: капли вспыхивали в лучах закатного солнца не хуже бриллиантов, водяная пыль повисла муаровым облачком.
А потом из вихря потянулись струи, словно стекло плавили. Они изгибались, сплетались и расходились вновь — Ренне даже показалось, что она слышит ритмичную музыку, вроде боя барабанов. И вдруг, вспыхнув, ручьи стянулись в жгут, мгновенно изменившийся, распустившийся розой! Цветок колебался между ладонями дракона, будто от ветра, переливался, тёк, волновался крошечными бурунами по краям лепестков. А на прозрачном листке дрожала капля росы, в которой плавало крошечное золотисто-алое солнце.
— Это ты, — шепнул Барт. — В моей власти и неуловимая: возьми — через пальцы протечёшь. Обманчивая: ты есть, но тебя нет. Спокойная и бурная. Прекрасная.
Дракон резко взмахнул рукой, роза разлетелась невесомыми брызгами всего на миг явив радугу. А Барт словно обессилел: опустились плечи, руки повисли безвольно и голову он тоже опустил.
— Нет ничего мерзее, чем унижающийся Крылатый, — пробормотал раздражённо, — толку-то вымаливать, что я тебе? Да простит меня Старшая мать, но мне действительно лучше уйти. Я пришлю Нкаха. С ним вам будет спокойнее.
Защитник встал так порывисто, что Ренна, которая хотела его удержать, промахнулась — рука повисла в воздухе.
— Не уходи, — попросила принцесса — уже в спину, но Барт просто не мог не расслышать.
Он и расслышал, сбился с шага, даже вроде бы споткнулся, но не остановился.
— Я пришлю Нкаха, — повторил, не оборачиваясь.
Принцесса было встать попыталась, но снова на спинку шезлонга откинулась, потянулась, забросив руки за голову, улыбаясь невесть чему. Наверное, стоило разозлиться, а то и почувствовать себя оскорблённой. Но не хотелось.