Я стираю свою тень 2
Шрифт:
— Это обычный этиловый спирт, — успокоила она меня. — Сделай глоток для согрева.
До сего момента мне ни разу не приходилось пить настолько крепкие напитки. От одного только запаха из горлышка перехватывало дыхание. Я собрался с духом, чтобы не подвести Айрис и чтобы не выглядеть маменькиным сынком, приложился к бутылке и сделал глоток. Спирт обжег рот, потом гортань, затем спер дыхание, когда его пары попали в легкие. Я закашлялся, насмешив мужчину.
— У вас на Земле, что, до
— У нас всё пьют, — ответил я, после того, как откашлялся.
— Ну, ты видно, не из тех, кто пьет все подряд.
— Вы правы, — согласился я примирительно.
Он снова заржал, как ненормальный.
— Если он еще раз обратится ко мне на вы, как к станционному чиновнику, я залеплю ему в ухо, — предупредил мужчина, обращаясь к Айрис, как к моему поручителю.
— Будь снисходительнее. Он ведь новенький, — попросила она человека со шрамом, затем обратилась ко мне, — Гордей, используй при обращении только «ты», ладно?
— Ладно, — мне нетрудно было согласиться. — Вешайте кодекс общения перед входом, — посоветовал я ему.
— А может лучше вешать людей, которые раздают дурацкие советы? — презрительно скривив губы, пригрозил он.
Я не испугался его угрозы, не поверив в ее реальность.
— Хватит пикироваться, как леди на стихотворной битве, открывай дорогу, — попросила Айрис.
Мужчина нажал кнопки. Задняя торцевая часть стены ушла в сторону, открыв перед нами едва освещенный сиянием звезд коридор. Едва мы ступили в него, как дверь за нами закрылась.
— Добро пожаловать в дикие земли, — Айрис подбадривающе шлепнула меня под зад.
— А ты не боишься встретить своих подельников, которые решили, что ты их сдала? — поинтересовался я.
— Их здесь не должно быть. Они на перевоспитании.
— Как знаешь, — меня успокоил ее ответ.
— И как тебе антураж? — спросила Айрис.
Она подпрыгнула на приступок перед стеклом и начала водить пальцем по пыльной поверхности.
— Впечатляет. Вот тут сразу видно, что ты на космической станции, а не на футуристическом аттракционе Земли.
— Вот именно, аттракционе, лучше определения той части станции не найти.
Айрис отошла в сторону и показала, что оставил на стекле ее палец. Там было написано по-русски: «Здесь были Гордей и Айрис».
— Потрясающе, — я пару раз хлопнул в ладоши. — Конечно, хотелось в Крым, но там сейчас не сезон.
— Ничего, Гордей, попой чую, наши автографы еще появятся на камнях Ай — Петри, — Айрис соскочила с приступка, подошла ко мне и звонко чмокнула в щеку рядом с ухом, — а может, к этим надписям добавятся еще несколько.
— В смысле? Ты хочешь собрать команду? — я не понял, к чему она клонит.
— Ой,
— Ты… мы… ах ты в этом смысле, — я вспомнил слова доктора, о том, что Айрис лишена возможности иметь детей, — извини, но доктор Джонто предупредил меня…
— Что я бесплодна?
— Да.
— А что ты думаешь, мы сюда приперлись? Только чтобы посмотреть на облезшие тысячелетние стены станции?
— Ну, да, экскурсия по памятным местам.
— Я не настолько сентиментальна, чтобы ронять слезки от воспоминаний, но достаточно сентиментальна, чтобы мечтать о собственных детях. Ты разбудил во мне женщину и мать.
— С добрым утром, обе, — ляпнул я. — Так ты хочешь сделать операцию?
Айрис рассмеялась.
— Это не операция, это генетическая разблокировка. Ты не рад? — она взяла меня за грудки и прижала к себе.
— Конечно, рад, просто не успел переварить в голове весь объем новой информации.
Я представил себя и Айрис в окружении десятка детей одного возраста, примерно трех лет. Мальчики были похожи на меня, а девочки — копия мать. И мы с ней, как два счастливых плодовитых родителя — далматинца, прижавшись друг к другу, с умилением смотрим на собственное потомство. Внутренний голос откликнулся приятным душевным теплом на проведенный умозрительный эксперимент.
— Значит, ты твердо решила возвращаться на Землю? — спросил я.
— Тверже некуда. Меня здесь коробит от несвободы, даже с таким уровнем социального рейтинга, который ты помог мне заработать. Станция — тюрьма для тех, кто сумел пожить другой жизнью.
— Прямо ирония, тебя отправили в тюрьму, а оказалось, что ты в ней уже сидела.
— Верно. Идем.
Мы торопливым шагом направились по коридору, поднимая старую пыль. Наверное, она вся тут была звездной. Метров через двести коридор закончился стеной. Айрис постучала в нее кулаком. Над нами начал медленно разгораться плафон. За минуту от грязно-желтого цвета он разгорелся до белого с голубым оттенком, наполнив мрачный уголок коридора сиянием.
— Чего не открывают? — поинтересовался я.
— Сличают. Сам понимаешь, кого попало сюда не пустят.
— А почему руководство станции не решает проблему с дикими землями?
— Я думаю, что они даже рады их существованию. С такими, как я пришлось бы бороться и перевоспитывать, а мы бы еще и несли зерно сомнения в умы людей. Человек, не согласный с системой, рано или поздно находит свой путь сюда, и обычно тут и остается. Так что польза очевидна. Возможно, создатели станции знали об этом, потому и оставили старые модули на месте.