Я Свет и Я Тьма, советую, не Дразните Меня

Коновалова Надежда Алексеевна

"Уверена, что она не притворяется?" - не выдержал Роман, сменяя положение ног.

К кому это он обращается? Она затаила дыхание, ощутив влагу, проникающую сквозь белый шелк шаровар. "Чернышка" причмокнула губами и тихо простонала:

"Опять ты за свое?
– утерев слюни с губ, она этой же рукой растерла влагу на одежде Луны и сосредоточила затуманенный взор на упрямце-отце.
– Говорю тебе, если б она притворялась, я знала бы об этом, ясно?
– По лицу Романа она прочла, что он не верит ей.
– Ты хоть знаишь, сколько раз мы с Лэй всяко-разно пидманывали вас? Вспомни хоть, как она притворилась

перед Кешей умирающей. Я ей помогла тогда с ягодой. И сейчас я бы тоже була в курсе, если она решила бы притворится забывашкой и испугашкой"

"Мариса, блИАть, сколько раз я просил тебя говорить нормально! Тебе давно уже не семь лет!
– пробасил раскрасневшийся Роман, распрямляя спину.
– Это некраси..."

– Р-рррр!
– тихое угрожающее рычание волной прокатилось по каюте экипажа. Роман затих, ошеломленно уставившись на "спящую испугашку". Луна затаила дыхание, когда до ее слуха дошло, что вибрации исходят от нее. Притворяться спящей больше не имело смысла, и она открыла глаза, показав ошеломленной "Чернышке", что ее придурок отец разбудил ее криком. Мариса долго молчала, пока наконец не выдавила:

– Луна, это не так. Мы с отцом не произнесли ни слова с момента, как покинули дом...

"По крайней мере, сохранилась способность слышать мысли - лицо Романа осталось неподвижным, когда он обратился к ней.
– мы не хотели будить тебя криками, прости"

– Но это не честно! Если она продолжает "слышать" нас, почему я больше не "слышу" её?
– потемневшие от бури чувств глаза Марисы заискрились от влаги.
– Не честно!

– Ты хоть понимаешь, что она пытается показать жестами.
– Роман наклонился вперед так резко, что Луне понадобились все силы, чтоб не отшатнуться.
– Зарычала, потому что тебе не понравилось, что я поднял голос на дочь?
– Луна смотрела на него, не отводя глаз и не моргая.
– Признайся, тебе захотелось защитить Мариску, как по старинке?
– Он что, гипнотизирует ее?
– Ведь помнишь, как знатно вы дружили с ней последние 6 лет?

Луна моргнула, показав Марисе жестами: "тебя ругает, а сам выражается, как столетняя развалина. У меня от него уши болят! Вели ему отстраниться! У него отвратно воняет изо рта, будто там завалялась мышь, сдохшая два месяца назад.
– Роман ухмыльнулся, глядя за забавной жестикуляцией девочки - Пусть отодвинется подальше от меня!"

– Чего это она так перевозбудилась?
– на лице Романа расцвела довольная ухмылка.
– Сознается, что все помнит и притворялась перед Кэшем беспамятной, ведь иначе пришлось бы объяснять, как той ночью погиб Карнар, она ж все видела...

– Настоятельно просит тебя отодвинуться. Это все из-за стейка, что ты съел на завтрак...

Роман негодующе стиснул челюсть, таращась на дочь с диким сомнением, вернулся в исходное положение и, обидно прищурив левый глаз, мысленно уточнил у Марисы:

"Ты дословно передала мне ее выражения?
– та упрямо молчала в ответ.
– Не молчи, Марселька! Разве ты не понимаешь, как она опасна? Что она сама могла уби..."

– Р-рррр!
– он перевел взор на Луну и обомлел: маленькие тонкие губы обрели форму оскала, демонстрируя два жемчужно-белых аккуратных ряда зубов. Отразив, что на нее обратили внимание, она повторила выразительный рык и ... пнула его в голень.

– Это так

она до смерти нас боится?
– возмутился Роман, хватаясь за ноющую ногу.

Зеленый цвет ее глаз поблек. Правый - налился багрянцем. Левый - посерел. Лицо словно тень накрыла. Будто кто-то "щёлкнул выключателем": от визга Мариски у него лопнули барабанные перепонки... позже он скажет, что именно крик дочери отвлек его и он не успел... среагировать на бросок... ее "пружиной" вытолкнуло с места... как на замедленном кадре она летела на него, целую вечность преодолевая разделяющее их пространство... раззявив рот и раскинув руки в стороны... глухой неприятный звук от столкновения их тел... Не успел Роман и рта раскрыть, как захлебнулся в крике боли, ощутив, как ее маленькие зубки впиваются в шею рядом с сонной артерией... Мощный захват, рывок и вот уже кровь фонтаном хлещет на месте укуса... В гаснущем взоре маячит белое от ужаса лицо дочери, пытающейся помешать чокнутой полукровке загрызть батьку...

... когда Роман пришел в себя, экипаж продолжал движение. Забрызганные кровью девчушки сидели с вытянутыми спинами и напряженно всматривались в него:

– Полное восстановление за пять с половиной часов, - отстраненно проронила Мариса.

– Что случилось?
– прохрипел Михеев, потерев ноющую шею.
– Что это было?

– Несчастный случай, - взор дочери умолял, - пожалуйста, скажи всем именно так...

Луна смотрела на него так, будто ей тоже было интересно, что такое с ним стряслось?

***

Поздним вечером того же дня Джованни ди Борха нашел Кэша в одной из питейных. Похоже, он несколько

часов накачивал себя виски. Неодобрительно поморщившись, хищник бесшумно приблизился к тому, кто в прошлой жизни звался его отчимом:

– Если пытаешься надраться, закажи Лонг-Айленд с кровью, унесет с первого стакана.
– Кэш хмуро покосился на подсевшего нахала: разве он разрешил?
– Что касается дозволений, оставь эти игры для своих лизоблюдов. Я пришел задать один вопрос. Ответишь честно и я уйду. А затем продолжай утопать в жалости к себе.

– Ты ведешь себя так, будто тебе плевать на нее, - Кэш проглотил очередную порцию виски и повернул лицо к пасынку, - но я знаю, что ты испытываешь на самом деле. Из Рока получился знатный нянь, но ты ухитрился переплюнуть и его, временами приходя в лагерь в облике Зверя, откликаясь на имя Кишлэй. Ты укладывался спать с детьми и поддавался дрессировке...
– всегда бесстрастное лицо Джонни покрылось румянцем. Кэш тихо рассмеялся.
– Только не бесись, кроме меня никто не догадывался о подмене.

– Почему ты не велел мне прекратить?
– впервые во взгляде Джованни проявилось нечто вроде любопытства.
– Ты же ревнивый, как черт...

– Потому что испытывал чувство вины, - огненная жидкость от очередной порции виски растеклась по его желудку, приятно щекоча и порождая легкую дрожь, - за годы жизни в лагере наслушался ваших споров с Роком и уяснил, что он ощущает себя её любимым сыном в то время, как ты отчаянно желаешь прочувствовать это. Ты выбрал способ, уменьшивший пропасть меж тобой и братом и позволивший мне спокойно засыпать в те ночи, кои Лэй проводила под твоим присмотром. К тому же, я понимал, что тогда ты сильнее привяжешься к ней и в будущем это обязательно сыграет нам на руку.