Я сын батрака. Книга 1
Шрифт:
Размышлять над тем, куда двигаться долго не стал, вот думаю, куда лошади головами стоят туда и тронемся. Так и сделал, но на нашу беду опять пошёл снег, и подул ветер. Сразу вокруг стало темно, но я направление выбрал и никуда табун поворачивать не стал. Кажется, и двигались не долго, вдруг потемнело, и, как я понял, день кончился, но нам останавливаться нельзя, надо двигаться дальше, и мы двигались. Двигались до тех пор, пока лошади сами не стали, отказались дальше идти, сбились в круг и приготовились на ночёвку. Ну, что же, ночевать так будем ночевать, наступит день, снова будем искать дорогу домой. Снова кружу верхом на лошади вокруг табуна, размышляю уже о завтрашнем дне, всё было как бы ни так плохо, вот только сильно кушать хочется. Поел немного снега, но сытости не почувствовал, ну ничего не сделаешь, придётся терпеть, как в таких случаях говорит моя мама: «Господь терпел и нам велел». Езжу по кругу, посматриваю по сторонам, как бы волки к табуну не подобрались, их вроде не видно,
К счастью, снег перестал идти, видимость стала лучше, и я увидел огонь, похожий на костер. В моей душе заиграла музыка, вот она наша надежда на спасение. Хотел поскакать туда один, но побоялся, что табун потом найти не смогу и поэтому разбудил лошадей и погнал на костёр. Костёр оказался недалеко, и я с табуном быстро до него доскакал. У костра оказался парень лет тридцати, познакомились, он оказался из Передового хутора, который находился в полутора километрах отсюда. Ничего себе думаю, куда меня занесло, это я километров двадцать с табуном отмахал, как же меня сюда занесло. А парень, которого звали Павел, говорит: «Да ты не расстраивайся, у нас переночуешь, а завтра в обратном направлении и будешь дома». Сидим у костра, Павел время от времени в костёр подбрасывает курай, чтобы огонь не погас. К костру подъехали два парня, верхом на лошадях, и пригнали бычка, который затерялся, спешились, Павел сказал: «Ну вот, теперь все в сборе, ставьте лошадей под навес, ты, Иван, свою лошадь, тоже туда, там она поест сено и хорошо в тепле отдохнёт, да пойдемте, поедим и отдыхать будем. Ты Иван, наверное, сильно проголодался, — и не дождавшись от меня ответа, продолжил, — ну ничего, у нас каша наваристая».
Утром, проснулся, не пойму где я, потом дошло, вышел на улицу, погода нормальная, ветер хоть и дул, но снега не было. Светло хорошо, я сытый, отдохнувший, ну прям, живи и радуйся. Мой табун разбрёлся по степи, пасётся недалеко, видно его хорошо, хлопцы погнали на выпас бычков, опять один Павел сидел у костра. Я его поблагодарил за ужин и отдых, сел на свою отдохнувшую лошадь, собрал табун и домой. В гостях хоть и хорошо, а дома лучше. Вот и все мои приключения.
После того как Иван закончил свою длинную речь, ему начали задавать разные вопросы, такие как: «А волков ты видел». «Нет, — сказал брат, — волков не видел, вой слышал, а видеть не видел. Брехать не буду, чего не видел, того не видел». Спрашивали ещё что-то, но то были всякие мелкие вопросы. Постепенно народ начал расходиться, хата опустела, и только тогда принялись за ужин. Главное то, что после этого события Иван как-то изменился. До этого он молчун, из него слова не вытащишь, а теперь стал разговорчивый, со всеми здоровается за руку, по хутору ходит, гордо подняв голову, как бы стал героем одного сюжета. Но такое его состояние длилось недолго, недельку или две, не больше, затем снова всё вошло в своё русло.
Летом в этом же году Иван, почему то в будний день решил нарядиться и показаться хуторянам. Я его увидел, когда он вышел из наших ворот. Думаю, куда это Иван нарядный собрался, у нас в семье не принято было в рабочее время наряжаться, а Иван, почему-то нарушил этот запрет.
По этому поводу я ещё подумал: «Вот мама придёт, увидит нарядного Ивана и ему влетит по первое число». Иван ушёл демонстрировать хуторянам свой наряд, а я сижу на призьбе и за ним слежу. Он сначала пошёл в кузницу, но там никого не было чтобы на Ивана посмотреть, там был только кузнец и он работал, так что ему на Ивана смотреть было некогда. Тогда Иван отправился в клуб, но и там никого не было. Он вышел из клуба, стоит, смотрит по сторонам и не знает, куда бы ему пойти, чтобы его нарядного увидели. Потом он ушёл куда-то за клуб и я его потерял из виду.
К вечеру мама вернулась домой, спросила меня, поливал ли я перцы. Я ей сказал, что поливал, на что мама мне сказала: «Сынок, давай ещё его польём, а то он начал набирать цвет и поэтому ему требуется много воды». Мы с мамой поливаем, а в это время к нам во двор заходит нарядный Иван. Мама, как его увидела, сразу стала серьёзной, бросила поливать и пошла к Ивану, а по дороге прихватила свою верную спутницу. Подходит с палкой к Ивану и спрашивает у него: «А ты в честь чего это в будний день вырядился?» Иван маме гордо отвечает: «А что оно будет лежать в сундуке, вон опять идёт война, и скоро к нам придут и всё заберут, так что лучше самому износить одежду». Мама напряглась и думает, что же это за война о которой она не знает, но затем, чтобы уточнить, спрашивает у Ивана: «Яка война?» — «Та Вы чо ны чулы шо наши воюют з корейцами?» Такой ответ маму разозлил, она, конечно, знала, что наши там воюют, но где Корея, а где мы. Её это ещё больше разозлило, и поэтому она поднимает палку в боевое положение, замахивается ею на Ивана со словами: «Да ты хоть знаешь, где находится Корея, а где мы? А ну сейчас же иди и переоденься, а то ты у меня вот этой палки получишь». Иван
ИВАН — СВАДЕБНЫЙ КУЧЕР
Прошла прекрасная весна, а за ней и беспокойное лето. Наступила самая прекрасная пора, ранняя осень. Это время созревания овощных культур и фруктовых плодов. В наших краях их большое множество. Созрели бахчевые: дыни и арбузы, виноград, яблоки, груши, сливы и прочая вкуснятина. А ещё осень богатая свадьбами, весной и летом не женятся, так как жениться некогда, весной надо сеять, а летом убирать урожай. Ведь, как говорит русская пословица, летний день год кормит. Вот по этому принципу и живут селяне.
В один из таких осенних дней надумал жениться наш хуторянин, Михаил Зверев. В невесты он выбрал Любу Беленко, которая жила от нас через улицу. Для этой цели снарядили тачанку, а кучером он взял нашего Ивана, лучшего «погонялы» в нашем хуторе не было. Пришло время забирать невесту, Жених со своими дружками сидят на тачанке, а Иван управляет лошадями. Всей этой компанией заехали к нам во двор. Увидев меня, Иван сказал: «Сеня, подержи коней». Мне было тогда, лет двенадцать, но с лошадями я был, хорошо знаком, и поэтому с ними легко справлялся. А как же иначе, я же среди лошадей вырос. Я взял одну из лошадей под уздцы и стою, смотрю, что будет дальше. А дальше было то, что Иван с женихом и дружками ушли в хату, затем брат возвращается и несёт две «Чекушки» водки. Подошёл ко мне и, естественно, к лошадям и говорит: «На, подержи одну», и даёт мне бутылочку водки. Я, держу водку, а сам смотрю, что же будет Иван дальше делать. Он взял, одну из бутылочек, открыл её, поднял голову одной из лошадей верх, открыл ей рот и содержимое бутылочки вылил ей в горло. Лошадь сопротивляется, крутит головой, не хочет пить эту гадость, но деваться ей некуда, содержимое бутылочки вылито, и ей пришлось его проглотить. Содержимое другой, бутылочки, он таким же способом вылил в рот второй лошади. Пустые бутылочки бросил в мусорное ведро, которое стояло около летней печки, дал мне команду держать коней, а сам снова пошёл в хату. Я, стою, держу одного из коней под уздцы и начинаю замечать, что они оба начали нервничать, мотают головами, храпят, белки их глаз покраснели и сделались как бы больше. Мне это не понравилось, я кричу Ивану: «Иван, иди, бери своих коней, а то они стали какие-то бешенные». Иван, вышел из хаты со всей честной компанией, сели в тачанку, и выехали за наши ворота, остановились у ворот и смотрят, что там делает команда невесты. А там, у ворот невесты, это напротив нашего двора, команда готовится, чтобы тачанку жениха бесплатно не пустить во двор к невесте.
Ворота закрыли, и на всю длину ворот разложили костер из соломы и курая. Увидели, что тачанка жениха выехала за ворота, начали бесноваться, прыгают, руками машут и кричат: «Ну, что ты Иван не едешь, боишься, давай, езжай, мы тебя вместе с женихом поджарим». Одним словом всячески старались Ивана раздразнить. Мол, он расстроится, сорвётся и во двор невесты не проедет, а мы получим выкуп за невесту. Жених говорит Ивану: «Всё Иван, туда мы не прорвёмся, придётся раскошеливаться, иначе никак, лошади на огонь не пойдут» — «Мои кони, пойдут и на огонь», — сказал Иван. — «А ворота?» — возразил жених Михаил. «Разнесу в щепки», — заявил Иван.
Пока кучер с женихом рассуждали, как им преодолевать огненную преграду, стражи невесты не теряли время даром, подбрасывали в огонь, всё новые и новые порции топлива. Костёр горел, стража радовалась, предвкушая с жениха получить выпивку и закуску. В это время к воротам подошла тетя Ульяна, мать невесты, увидела, что ворота закрыты, закричала на дружек невесты: «Вы шо, бисовы диты делаете, хотите, чтобы Иван разломал мне вороты, вин такый сумасшедший, что от моих ворот останутся одни щепки, как мне тогда быть без ворот, вы подумали, нет, так делать не надо». Открыла ворота, привязала их столбику и наказала ворота ни зачинять. Иван, увидел, что тётя Ульяна ворота открыла, а охрана невесты стоит в растерянности от того, что надежда на выкуп сильно поубавилась. Иван понял, что лучшего момента для взятия крепости невесты и желать не надо. Он, с такой силой гикнул на коней, что те встали на дыбы, а затем так рванули, что жених с дружками чуть с тачанки не вылетели. Лошади, не обращая внимания на огонь, пролетели через огненную преграду с такой скоростью, что от костра только искры, полетели в разные стороны.
Упряжка на скорости залетела во двор невесты, затем Иван остановил тачанку, жених с дружками бесплатно пошли к невесте в хату, а мой брат остался у тачанки. Жених, Михаил Зверев, зовёт Ивана в хату на невесту посмотреть, а Иван ему отвечает: «Та, что на нэи дывыться, шо я Любку Беленкову ны бачив чи шо, насмотрелся я на неё достаточно, напротив нас жэвэ». А тем временем, стражи невесты не получив выкупа, пришли во двор высказать Ивану свои претензии. Их возмущению не было придела. Как же, такая была надежда на выкуп и Иван всё им испортил. Во дворе подошли к Ивану и говорят ему: «Иван, ты, что же это, проехал через заставу не по правилам, ты должен был остановиться, подать нам выпивку и закуску, а потом уж проезжать, а так, как ты, на свадьбе никто не делает, веди нас к жениху, пускай угощает».