Я — сын палача. Воспоминания
Шрифт:
Письмо было к Авениру Ивановичу Уемову, в высокой степени авторитетному в Одессе человеку. В одной из статей я даже читал, что, когда какой-то приезжий сказал одесситам, что после переселения Жванецкого в Москву у них более никого не осталось, публика хором возмутилась:
— А Уемов!
Но и Уемов ответил отказом. А через полгода мы встретились с ним в Томске. Я держался поодаль. Он сам подошел. Извинился. Сказал, что рад, что меня, такого хорошего и талантливого, приютили хоть северные штаты.
У него, на юге, негров моей национальности никуда не берут.
А Смирновы составили мне несколько хвалебных характеристик, но место искали для меня только в Томске, где у них много близких и теплых друзей
Они позвонили:
— Берем! Если он поедет.
Куда мне деваться, у меня уже сын родился. Дал обещание. А Хохлов в прошлом году умер.
* * *
Заканчиваю эту книгу. Успел, жив пока.
Так много еще хотел написать.
О дарвинизме.
О евреях и антисемитизме.
Вставить хоть несколько глав собственной «Ерной социологии» (по пытка свободного построения социологической теории, без всяких догм).
О дискриминации.
Об организации футбольного чемпионата мира для малых стран. Конкурс красоты не только для дылд, но и для домохозяек, толстушек, обаятельных женщин, подружек…
Да, как сказал один из моих друзей:
— Мало ли чего ты можешь еще напридумать.
Иллюстрации
Борис Родос с женой Ревеккой Ратнер
Письмо сыну
Письмо сыну
Валерий Родос с семьей незадолго до отъезда из Томска
Валерий Родос с сыновьями Артемом и Георгием
Валерий Родос в студенческие годы
Валерий Родос с семьей
notes
Примечания
1
Меня всегда изумляла эта фраза. Откуда взял этого раба в себе. Антон Павлович? В истории самой России практически не было рабства. Как он выдавливал? Из откуда? Из какого места? В чем это выражалось? Собирал ли он выдавленное? Как оно выглядит? Когда Чехов выдавливал некоторое количество рабства, его в нем становилось меньше? И наконец полностью было выдавлено? Или каждый раз это рабство возобновлялось в количестве?
Вопросы могут показаться шутовскими. Как хотите. Но на каждый из них я берусь ответить, если речь пойдет о выдавливании реального рабства реальными неграми Америки. И количество выдавленного, и в чем выражается, и убывает ли.
Чехов отнюдь не прозрачный писатель.
2
Когда-то
3
Цитата из моей книги «Ё — МОЁ».
4
Потом, в доцентах, я сотни раз слышал произнесенное с разной степенью убежденности: «Наша задача — превратить знания в убеждения». На многие широко произносимые глупости я перестал обращать внимание, но тут однажды спросил у милой докторессы словоблудных наук:
— Вот, скажем, есть знание, что дважды два равно четырем. Как же вы это знание будете в убеждение превращать? Зачем? Что в итоге получите? Пять, это ли? Или: вы знаете когда и где родились, как вас зовут, кто ваши родители. Вы знаете, что Москва — столица, а Томск — нет. Это знания. И зачем же, скажите, эти знания на убеждения менять? Каковы они будут? Зачем это вам? Убеждения нужны, когда дыра, просвет в знаниях…
Я повторил довод Голышева: убеждения — это предыдущий, а не следующий за знанием этап.
— Когда знания уже есть, достигнуты, зачем же их опять на убеждения менять?
Докторесса смутилась, обещала подумать. До сих пор думает.
5
Потом, после лагеря, я пытался выискать фамилию Гудзенко на выставках. И попадалась. Особенно среди художников-иллюстраторов. Но самый забавный пример. Как-то, лет уже десять спустя, угощают меня самые мои близкие свободные друзья свежевываренным и трижды любовно очищенным самогоном собственного производства, а я, быстро пьянея, рассказываю о Дубравлаге. И как раз на рассказе о Гудзенко, о том, как у меня на глазах ему надзиратель сапогом картины рвал, хозяин застолья, Женя Ермаков, который не очень-то любит слушать, сам говорун, встал и для отдыха, а то у меня язык начал сам об себя спотыкаться, перебил тему, стал показывать книжки, которые он покупает своему сыну. А среди них — свою самую любимую, которую он купил не за текст, а за прекрасные иллюстрации. Посмотрел на имя художника — Родион Гудзенко. Ужас! Люблю совпадения, но ужас! Я в этой компании, клянусь, даже имени-фамилии этих не называл, не от недоверия, по привычке.
6
Я знаю семьи, где все друг друга по именам: отец сына: Вова, а тот его: Петя. И мама — Софа.
А у нас по месту в семье. Люся — мама, я — папа. Нина Никитична — бабушка, дети друг другу — братья.
— Сынок, давно у брата не был? Не знаешь, как он там?
Бабушке несколько сложнее. Не называть же свою дочку — мамой, а меня, зятя, — папой, она нас по именам.
7
Люся попросила меня выбросить бывшую здесь фразу, убедительный пример молодого девичьего озорства. Неудобно. Гришукова давно уже бабушка.
8
Помарка, когда штихель, инструмент гравера, соскакивает и прочерчивает незапланированную царапину.
9
Редакция располагалась в самом центре города па улице Горького, бывшей Советской, бывшей Дворянской, на которой мы с мамой или со Светой, редко все втроем, и жили, в помещении, когда-то принадлежавшем КГБ. Как оно только там умещалось?
10
Люся ругается: