Я - талисман дракона
Шрифт:
— А-а, вот оно что! — бесцеремонно перебив Мироальда, оживился Рунеаль. — Мне казалось, я избавился от него.
— Значит, вы признаете, что убили его?.. — спросила я, холодея.
Мироальд был прав. Я была в ужасе.
Рунеаль кинул на меня взгляд, и сердце замерло, а время вокруг вдруг остановилось.
— У нас еще будет время поговорить, — сказал он.
— Мерзавец, — понизив голос, бросил Мир, и я увидела, как его кожа вновь покрывается чешуей, а зрачки глаз становятся вертикальными. Я подумала о том, что ему, наверное, надо вколоть вновь лекарство, хотя я не
Канцлер молчал недолго.
— Я знаю, зачем ты прилетел сюда, Мироальд. Знаю, — поднял на него глаза Рунеаль, — потому что сам подтолкнул тебя к этому.
Он хмыкнул.
— Это было полностью мое решение, — холодно возразил Мир, но канцлер зацокал и отрицательно покачал головой.
— Боюсь, ты ошибаешься. Ты нашел эту записку у мертвого алхимика.
Мир молча ждал, пока тот скажет что-то еще.
— И что ты думаешь по поводу того, что там написано?
Глаза у Рунеаля заблестели, и, прикусив губу, он с нетерпением смотрел на Мира. Я поняла, что он играет и ему нравится эта игра. Он словно все знал наперед, но хотел узнать, как себя поведут другие игроки. Мне стало не по себе.
— Какое это имеет значение? — Миру не нравилась ситуация так же, как и мне.
— От этого зависит, уйдешь ты отсюда беспрепятственно, или же мне придется заключить тебя в темницу, — почти беззаботно пожал плечами Рунеаль. — Или сделать что похуже.
Я видела, что канцлер едва сдерживал улыбку. Взглянув на Мироальда, я тронула его за плечо. Он, несколько секунд до этого, застывший взглядом на записке Аксина, повернул голову в сторону и посмотрел на меня.
«Мироальд, прошу тебя, скажи, что не понимаешь, о чем идет речь!» — взмолилась мысленно я, глядя на него
Я знала, что он меня услышит.
«Онифэль, я не могу», — очень хорошо услышала у себя в голове его голос. — «Я должен узнать правду о тебе. Я вижу, что с тобой что-то не так. Прости меня».
«Я и сама это чувству. Но нельзя ли отложить…»
— В чем дело? — услышала я голос канцлера, и мы с Мироальдом взглянули на него. Он отвел руку от подбородка. — Что значит твое молчание?
Обращался он, конечно, к Миру. Меня словно не замечал.
— Я не обязан отчитываться, — отрезал Мироальд, и я мягко дернула его за рукав рубашки. Мы обменялись взглядами. Я помнила о своей способности заставлять делать любого дракона то, что хочу я, об этом мне сказал Эрва, когда мы еще были в Драконьем Интернате. Где-то ниже груди заныло от неприятных воспоминаниях, когда мы поругались с Мироальдом, и я едва не улетела с Иваном. Если бы Мир тогда не пришел… Возможно я бы ушла, и тогда бы он был в безопасности… И причиной всему этому была как раз эта способность.
— Ты ответишь на все мои вопросы, — вдруг сказал Мироальд, — если же нет, то король узнает о том, что его канцлер — некромант. И тогда жить тебе останется недолго.
— Зря, очень зря ты пытаешься меня шантажировать, еще и имея такие слабые карты, как этот клочок бумаги, — покачал головой со вздохом Рунеаль. — Ты забываешь, что
Внезапно записка, которую держал Мироальд, оказалась в руке у канцлера. Мироальд с недоумением, затем мрачным выражением лица уставился на него, и в долю секунды Рунеаль сжал кулак с листком. Клочок пергамента объяло пламя, но канцлера не обожгло. Рунеаль раскрыл ладонь в сторону с желтым пеплом и, подув на нее, рассеял его по воздуху.
— Ты… алхимик? — спросил Мироальд.
Я вспомнила. То, что он говорил о том, что уничтожить эту записку может только любой другой алхимик.
Рунеаль вытянул длинные ноги в сапогах и, откинув голову назад, ответил:
— Стараюсь это не афишировать. Но вам скажу даже больше, — он сделал паузу и, глядя на нас полуприкрытыми глазами, закончил, — я тот, кто написал эту записку и сунул в руку Аквину.
Я вздрогнула и недоуменно переглянулась с Миром.
— Зачем? — спросила я. — Зачем вы все это рассказываете нам? И зачем вы это сделали? Хотели, чтобы мы пришли к вам… Но зачем?
Меня посетило плохое предчувствие, засевшее скользкой жабой у меня где-то глубоко внутри.
— Да, так и есть. Умница, — сказал канцлер, бросив на меня взгляд.
Я потупилась. Эти слова пришлись не по душе Мироальду, поэтому он быстро спросил, несколько раздраженно:
— Что тебе от нас нужно?
Я видела, что Мир был в замешательстве. Он не понимал, что происходит. Как я видела, и беспокоился за меня. Я поняла это по его взволнованному взгляду и по тому, как дракон сжал мою руку.
— От тебя ничего, — скучающим тоном ответил Рунеаль. В уголках его рта от легкой улыбки после появились едва заметные морщинки. — Я привел вас сюда, чтобы забрать назад свое творение. Оказавшееся в чужих руках.
Выразительный взгляд, брошенный на меня, был красноречивее любых слов. Я вдруг поняла, что он тот человек, который меня создал. Не Аквин, а Рунеаль, который сидел перед нами в непринужденной позе на стуле. Но ни мое сердце, ни моя душа не рвались к нему. Я не понимала свои ощущения и то, что происходит.
— Онифэль, — спросил Мироальд, хотя это было очевидно.
— Хм, странное имя ты ей дал. Вообще-то ее зовут Леоффэя.
Я вздрогнула. У меня с самого начала было какое-то имя.
Взглянув на Мироальда, я испугалась, глаза у него расширились, лицо вытянулось, на шее показались вены от напряжения.
— Не может быть… — проговорил он. — Ты лжешь!
— Нет, — прикрыв глаза, сказал Рунеаль. Когда открыл, взглянул на Мироальда и серьезным тоном закончил: — Это действительно она. И живая. Здесь.
Глава сороковая
— Мироальд, в чем дело? — спросила я и хотела дотронуться до дракона, но он отпрянул.
Мне стало больно.
— Зря ты так с ней, Мироальд, — сложив руки на груди, поднялся с седалища канцлер, — Она ведь не знает, что она Леоффэя.
— О чем вы говорите? — я обернулась и взглянула на Рунеаля.
Плохое предчувствие стало ужасным, и наполнило меня до краев. Еще какое-то смутное чувство, давно забытое, не отпускало меня. Я ощущала, что разгадка где-то близко, но где?