Я тебе не раб
Шрифт:
– Прикажете отправить на рудники вслед за мятежниками?
Я с надеждой обернулся на Марину. Она не должна… она не может… Пусть всё это развеется! Крякнул, поднимаясь на ноги. Поймал равновесие и приготовился защищаться, что бы ни происходило дальше. Мои товарищи по несчастью успели очнуться. Первым встал Рыжий, помог подняться дружкам. К ним, да и ко мне тоже, довольно стремительно приблизились накаченные парни в коротких туниках, по виду напоминавшие римских воинов.
Пусть только тронет кто! Полагаю, лицо моё приняло зверское
– Троицу на рудники. Алексей останется со мной.
Топот ног и сдавленные крики стихли уже через минуту. Похитивший Марину – и меня за компанию – ублюдок исчез вместе с ординарцами.
Мужчина перевёл ледяной взгляд на меня и спросил, обращаясь к девушке:
– В каком качестве он останется, позволь поинтересоваться.
– Мой личный телохранитель, – сказала, будто пощёчину влепила. Во всяком случае, седого мужика перекосило, как от удара.
– Во дворце достаточно охраны… – начал он.
Марина не дала договорить:
– Это не спасло моих родителей!
– Но иномирянин…
– Именно поэтому ему доверяю. Никому другому! – она жестом пресекла готовые сорваться с тонких губ собеседника возражения и спустилась с подиума, кивком пригласив меня следовать за ней.
Я поплёлся… А что ещё прикажете делать? Нужно было получить хоть какие-то разъяснения. Как, блин, меня угораздило вляпаться в это сомнительное мероприятие? И позвольте… Что такое «на рудники»?
Мы переходили из одного зала в другой так бесконечно долго, что я перестал удивляться. Огромный дворец напоминал музей в часы работы без посетителей. Изредка нам встречались слуги, почтительно замиравшие при появлении госпожи и с удивлением провожавшие меня взглядами. Ещё бы, цивильная одежда – кстати, а куда подевалась моя любимая толстовка? – противоречила здешнему дресс-коду. Больше всего меня веселили воины, сверкавшие голыми коленками. В жизни бы такое не согласился надеть! Не… Понимаю – шорты в жару, но подпоясанные платьица в качестве военной формы никак не вписывались в мои стереотипы о мужских профессиях. К счастью, обычные штаны тоже встречались. Как я успел понять – у низшего сословия.
Наконец, потолки стали заметно ниже, хотя всё равно высокие по моим представлениям, комнаты меньше и уютнее, мебели больше и назначение её понятней. Мы попали в жилое крыло дворца. Я перестал вертеть башкой и невольно залюбовался шедшей впереди девушкой. Три образа не складывались в один. Это были разные девушки: та, что отчаянно отбивалась от парней на улице, та, что нервно стягивала на обнажённой груди толстовку, и та, что лебедью плыла, неслышно ступая меленькими ножками в кожаных сандалиях по узорчатому паркету.
Мариийн
– Будешь здесь жить. Там дальше мои покои.
– Хм… – замялся я, – мне бы домой. Там беспокоиться будут.
Девушка медленно покачала головой, глядя на меня в упор:
– О тебе никто не вспомнит, если не вернёшься. А я прошу тебя остаться. Мне нужна помощь.
– Нет! – я поморщился, отворачиваясь. Буравящие меня глаза реально заставляли внутри всё дрожать. – Мой ответ: нет!
Верить её словам не хотелось. Как это – не будут вспоминать? Разве такое возможно? Да тётка всю Москву перевернёт, а потом и область, если я не вернусь ночевать!
– Пожалуйста, – прошептала Марина, – не бросай меня.
Вы это видели? Ну не наглость?! Не бросай её! А родители? Понятно, у них ещё два сына имеются: мои братья – старший и младший. Оба образцовые, в отличие от меня. Но всё-таки! И я не чужой. Будут волноваться, иначе никак.
Она словно услышала мои мысли, протянула тонкую белую руку и дотронулась до предплечья:
– Правда. Никто не хватится тебя, пока не вернёшься. Если, конечно, захочешь вернуться.
– Конечно! – разозлился и сбросил её ладонь нервным движением. – Конечно, захочу! Уже хочу. А как, кстати, те трое? Их ты тоже не собираешься домой отправлять?
Глаза девушки хищно сузились:
– Они виноваты. Пусть поработают на благо моего мира.
Спорить не стал. В моём, кстати, тоже без этих козлов легче будет дышать.
– Короче, так: ты, я вижу, в шоколаде. Больше моя помощь не требуется, так что жми на камень – или ещё какой способ имеется – и отправляй меня восвояси.
– Я не в шоколаде.
Ну не знаю! Если дворец с кучей слуг ей не кажется раем, то что этой Мариийн нужно? А ведь такой простушкой прикидывалась. Скромницей! Зачем я только влез со своей помощью!
Ой, кажется, я это вслух произнёс.
Девушка нахмурилась:
– Не притворялась. Просто не помнила. Время ещё не пришло.
– Как же, – не поверил я, – не помнила! А кто про перстень сказал волшебный?
Покачала головой, вздохнула:
– От стресса всплыло. Кольцо и кольцо. Считала просто памятной безделушкой.
– Не помнила, а теперь от стресса вспомнила? – я реально подозревал, что меня водят за нос.
Мариийн покосилась на двери в собственные покои. Видно было, что утомилась и хочет отдохнуть, но не решалась ни пригласить меня туда, ни оставить одного. Вздохнула, пожала плечами, указала на узкую тахту, стоявшую у стены рядом с панорамным окном:
– Хорошо. Давай поговорим.
Я предлагал что-то такое? Не припомню. Однако спорить не стал, тем более реально икры дрожали то ли от перенапряжения, то ли ещё от чего. Кивнул и сел, уставившись за стекло. Ладно, послушаю сказку о царевне, не помнящей родства.