Я тебе не враг

Чернышова Агата

— Надевай трусы и садись. Открывай рот!

Я обмякая и подчиняюсь. В это миг для меня он Бог, царь и император. Мужчина, равных которому нет во всём мире.

Я понимала, чего он хочет. И сама мысль, что сейчас его член окажется у меня во рту, вызывает любопытство.

И я охватываю рукой основание его поршня и, смотря на него снизу вверх, но не заискивающе.

— Нравится?

Наши взгляды встречаются. Я киваю.

Член под моими пальцами живой, упругий. Рот заполняется вязкой слюной. Пока я действую неумело,

но ощущаю, как эта несмелость, как мои аккуратные посасывания заводят его ещё больше.

— Раньше не сосала?

Мотаю головой и мычу, а он охватывает мою голову руками, и я понимаю, что мне конец. Что сейчас задохнусь.

Член начинает ходить во рту всё быстрее, а я стараюсь дышать носом, как видела в порнофильмах, и не задеть его зубами. Вскоре он уже методично, но всё ещё не в полную силу, трахает мой рот. И я нахожу ритм, начинаю двигаться ему навстречу, насаживаться на его поршень, сглатывая наши с ним соки.

— Лиза, — хрипит он, и я вбираю его член на полную, носом утыкаясь в лобок. — Ты шикарная сучка!

Комплимент заставляет стараться ещё больше, но вскоре он окончательно перехватывает инициативу. Я давлюсь, но покорно принимаю его член, чувствуя, что сейчас кончит.

Выстреливает тёплой спермой, и я медленно глотаю её, стараясь смотреть на него. А он на меня. Вытирает мне слёзы, размазывая по щекам, и я жду, пока всё закончится. И радуюсь пульсирующему шуму в ушах.

Погладив меня по голове почти нежно, задержавшись на миг, его рука соскальзывает. И вот он уже, заправив член в трусы, застегнув брюки, протягивает бутылку воды.

Мы молчим. Слова излишни. Я пью и прячу глаза, а потом возвращаю ему бутылку, замечая, как его рука дрожит. Или это мои пальцы?

— Сейчас покурю и поедем. А то опоздаешь, — он тоже избегает смотреть на меня. Я привожу себя в порядок, наскоро завязываю волосы в пучок на затылке, смотрюсь в зеркальце и снова усаживаюсь на заднее сиденье.

Он возвращается. Садится за руль. И тишина давит на уши нам обоим.

Перед тем как завести машину, он, не оборачиваясь, говорит в мою сторону:

— Знаешь? Я спешу не ради тебя. А потому что иначе я просто тебя не отпущу.

Глава 10

«Я тебя просто не отпущу», — прозвучало как музыка.

И пусть мы больше ни о чём не говорили, я сжимала в руках сумочку и думала о том, чего хочу. Чтобы эта поездка до Минска длилась вечно. Чтобы ничто и никто не разрушил это немое уединение, пресыщенность другу другом настолько полную, что теперь в мире остались он и я.

И всё же всё когда-то заканчивается. Истекли и последние минуты моего плена.

— Регистрация на рейс уже началась. На карточке деньги, пин-код я пришлю тебе сейчас на телефон.

— Здесь есть конверт, — ответила я.

Кажется, мои пальцы выбивают мелкую дрожь. Мне всё чудится, что это бесконечный

сон. Череда снов, сменяющихся кошмаров, в которых иногда проскальзывает и удовольствие. Я буду помнить всё это, хотя никогда не признаюсь, что помню.

Оставлю себе, как картинку с дарственной надписью, как фотографию в старом альбоме. Иногда буду доставать воспоминание и смаковать. Приукрашу его, расцвечу лаской и тёплыми словами, которые бы хотела услышать от первого мужчины. И которые никогда не услышу.

— Я сказал, что пришлю. Ты меня слушаешь? Конверт выброси, там ненастоящий код.

Предусмотрительность — его вторая натура? Отец тоже гордится этой своей способностью предугадывать неприятности до того, как они произошли. Иногда способности подводят, иногда жизнь хитрее, чем все черты характера хищника, считающего себя властелином мира.

Это я об отце, если что. О Ледовском я старалась не думать. Даже когда он вот так, руку протяни, и дотронусь.

Кажется, он и не человек вовсе, а стальная гора, во всех смыслах этого слова.

— Что сидишь? Твой выход, моя Алиса! Прощай!

«Моя Алиса» прозвучало почти как поглаживание по щеке. Как-то щемяще нежно и интимно.

Я поняла, что ноги не слушаются, но заставила себя выйти и тихо закрыла дверь машины. Она медленно развернулась и покатила к выходу с парковки. Вот и всё.

Прежде всего я отправилась в туалет. Умылась, посмотрела на своё отражение: ничего так, вполне себе молодая дева с кругами под глазами.

Даже хорошо, отец меньше будет расспрашивать, а завтра я придумаю что-нибудь или отмолчусь. Похожу к психологу, котором расскажу полуправду, потому что, как я узнала в двенадцать лет, мой психолог, нарушая все правила этики, рассказывает подробности моей исповеди заказчику.

Иногда деньги заставляют людей перешагивать через прочие условности.

Отец тогда сказал на мою истерику:

— Смерть матери сильно повлияла на тебя, Лиза. Я должен быть уверен, что ты не собираешься сделать глупость. Непоправимую.

Тут он поднял брови. Мол, я о самоубийстве. Разговоров о смерти он избегал, был суеверен.

Должно быть, поэтому смерть жены перенесём с преступной лёгкостью. Отвернулся и забыл.

Как только я прошла регистрацию на рейс, мой телефон ожил. Пришёл пин-код от карты, которой я расплатилась в ближайшей кафешке.

А потом позвонил отец. Кажется, он был взволнован, но я ему не очень верила. Наверное, боится, не выболтала ли я секреты. Выболтала.

Я так и сказала заплетающимся голосом.

— Тебя напоили? — фыркнула трубка презрительным тоном.

Отец считал слабости недопустимыми, и сам млел от длинноволосых эскортниц.

— Я выпила сама. Я в кафе, папа, в аэропорту. Считаешь, глоток виски мне повредит? Не бойся, не перепутаю рейсы.

И отключилась. Вырубила смартфон и спрятала в сумочку.