Я тебе верю

Осипова Нелли

– Вот это да!

Они действительно долго просидели, разговаривая обо всем и ни о чем. Лариса с этого года перешла на консультативную работу и еще принимала в платной поликлинике, которая теперь имела неуклюжее название «хозрасчетная». Кроме того, у нее были частные приемы, точнее, вызовы – она предпочитала ездить сама к пациентам, но не приглашать их домой. Несколько раз Лариса предлагала сыну тоже заняться частной практикой, обещая рекомендовать его своим новым больным, но он не хотел заниматься этим, пока не защитил докторскую, а кроме того, его больше интересовала исследовательская работа в области кардиологии, нежели ежедневная рутинная практика. О выделенном ему гранте и предстоящей поездке в США он не стал рассказывать матери. Только

перед уходом решился и сказал:

– Знаешь, я влюбился.

– В который раз? – спросила с иронией в голосе Лариса.

– Разве я когда-нибудь уже говорил тебе, что влюбился? Что-то не припомню.

– Какая разница – влюбился, не влюбился? Но были же у тебя увлечения и… – начала было она.

– Ты не видишь никакой разницы между любовью и увлечением? Мне жаль, что ты не поняла меня, – перебил ее Алексей.

– Ну прости меня, Алешенька, не так сформулировала, – попыталась оправдаться Лариса.

– Мама, когда мужчина тридцати пяти лет говорит, что влюбился, это не увлечение, не роман, не интрижка. Впрочем, напрасно я начал этот разговор.

– Ну погоди, погоди, не горячись, давай поговорим спокойно. Кто она, как ее фамилия?

– О, Господи! Ты не спрашиваешь ее имени, тебе подавай сразу фамилию! Должен тебя разочаровать: она не княжна и даже не дворянского происхождения, впрочем, я этого и не знаю, мне как-то в голову не приходило выяснять ее родословную, – рассердился Алексей.

– И что в этом плохого, если бы ты захотел об этом узнать? Ведь если у тебя все так серьезно, почему не поинтересоваться, не расспросить? Не понимаю. Ты познакомишь меня с ней?

– Нет, – отрезал Алексей. – Еще не хватало, чтобы ты ее вынудила заполнять анкету.

– Но Тоня-то, небось, уже знает ее?

Алексей с нескрываемым сожалением взглянул на мать, но не стал ничего говорить, обнял ее на прощанье и ушел, искренне недоумевая, как она ухитрилась прожить жизнь, ничему так и не научившись, кроме своей кардиологии.

После летнего отдыха Галина выглядела помолодевшей, посвежевшей. Она понимала, что это ненадолго – тяжелая работа анестезиолога, особенно на таких продолжительных операциях, которые делал ее шеф, совсем не способствовали сохранению формы. В смысле фигуры – это да, это есть, она при мне, шутя думала про себя Галина, а вот с цветом лица посложнее. Неплохо бы хоть раз в неделю выбираться за город, но ей было лень, да и переполненные электрички напрочь отбивали даже мысль об этом.

Когда раздался звонок телефона, и в трубке прозвучал голос Ласло, она искренне обрадовалась. Телефон свой она дала по его просьбе, ни минуты не рассчитывая на встречу в Москве. Вообще, никакого особого волнения в ее душе он не вызвал, просто был приятным, воспитанным, интересным собеседником, с которым легко промелькнули последние дни в Гаграх. Что же касается самого Ласло, то и он не проявлял какой-либо влюбленности или увлечения Галиной. Просто двум людям было интересно вместе. Но в Москве она не предполагала вновь встретиться с ним.

Он звонил, чтобы пригласить ее в театр. Галина с удовольствием согласилась.

У Ласло заканчивался срок пребывания в Москве. Основная часть запланированной работы сделана, и теперь он старался наверстать те «культурные» планы, как он выражался, которые щедрой рукой наметил еще в Венгрии перед поездкой в Москву, но, с головой окунувшись в работу, мало что успел. Знакомство с Галиной, завзятой театралкой, неплохо знающей изобразительное искусство и музыку, к тому же красивой женщиной, стало для него ярким событием, и он пользовался любой возможностью, чтобы пригласить ее в театр, на концерт, просто посидеть в ресторане или побывать в Пушкинском музее и в Третьяковке. Ему нравилось, что она умеет дружить с мужчинами, – это он понял еще в Гаграх – не допуская даже мысли о романе и не опускаясь до панибратства. Вот и случилось так, что все свое свободное время Галина проводила с ним, с удовольствием отвлекаясь и отдыхая

от работы. Случалось так, что Ласло звонил, когда она только-только вернулась домой из клиники, и сообщал, что у него билеты на интересный концерт, а у нее в это время было только одно желание, одна мечта – поскорее добраться до дивана и плюхнуться на него, не раздеваясь, не помыв руки, не перекусив. Она начинала объяснять ему, что сейчас не самый подходящий момент, что с утра выстояла тяжеленную операцию, что вернулась домой всего десять минут назад, что ничего не ела, что не одета и все в таком же духе. Он молча выслушивал ее, а потом со вздохом сообщал: «Очень жаль, потому что сегодня как раз играет такой-то, но если хочешь, пока ты будешь одеваться, я подъеду на такси к твоему дому, а после концерта мы пообедаем в ресторане». Этот прием действовал безотказно: Галина собиралась, спускалась вниз, где уже стояла машина, и они отправлялись в концерт. Каждый раз она с удивлением замечала, что в этих нежданных развлечениях успевала отдохнуть лучше, чем если бы валялась на своем диване, и когда признавалась в этом Ласло, он довольно улыбался и говорил, что только в преодолении человек получает истинное удовольствие и радость.

За всеми этими встречами Галина как-то забросила своих старых друзей и знакомых, но не слишком печалилась по этому поводу, поскольку понимала, что совсем скоро у нее будет свободного времени хоть отбавляй, и она наверстает упущенное. Несколько раз звонила ей Лариса и просилась зайти, но Галина просто не могла уделить ей время. Та настойчиво твердила, что нужно поговорить, и отказывалась обсуждать свои проблемы по телефону.

Наконец Ласло уехал. Галя сама позвонила Ларисе, пригласила зайти.

– Может, придете вместе с Кириллом? – спросила она.

– Это невозможно, он не придет, – глухо произнесла Лариса.

– Почему? Что-нибудь случилось? – удивилась Галина.

– Вот об этом я и хотела с тобой поговорить.

После такого предисловия Галина с нетерпением ждала Ларису.

– Ну рассказывай, что вы там не поделили или поссорились?

И Лариса долго, со всхлипываниями рассказала о совершенно непонятном ей охлаждении Кирилла. Сначала все было прекрасно: они встречались, ходили к его друзьям, к ее подругам, обнимались, целовались и, как говорится, не могли нарадоваться друг на друга. Бывали то в кино, то в театре. Недавно Наталья Сергеевна, мать Кирилла, уехала в дом отдыха, и он решил воспользоваться такой возможностью и собрать у себя школьных друзей. Это были традиционные встречи: раз в два года все одноклассники собираются то у одного, то у другого, а вот у него ни разу не получалось пригласить всех. На эту встречу он позвал и Ларису.

– Понимаешь, – говорила она, – никто не пришел с женой или с мужем, были только одноклассники и я. Ведь это о чем-то говорит? Ну скажи, говорит?

– Пожалуй, – согласилась Галина. – Видимо, ему очень хотелось познакомить тебя с ними и еще раз – себе и им – доказать, что Тамарка в далеком прошлом.

– Я тоже так подумала. А потом, когда все стали расходиться, он предложил проводить меня домой, а я хотела остаться. Он сказал, что лучше поехать сейчас, потому что потом будет слишком поздно, и такси трудно поймать. Но я решила остаться. Стала мыть посуду, а он говорил, что очень устал и хочет спать и лучше он сам вымоет посуду завтра с утра. Это правда, мужчины много выпили, один даже еле держался на ногах, его две женщины поехали провожать…

– Бог с ним, с пьяным мужчиной, рассказывай, что было дальше.

– Ну-уу… я осталась. Посуду, конечно, всю перемыла, а он уснул.

– И все?

– Нет… я разделась и легла к нему… а потом все и случилось.

– Ну и слава Богу, разговелась, наконец. Поздравляю.

– А ты цинична…

– Не более, чем ты, – резко возразила Галина.

– В чем же мой цинизм, в чем? – недоумевала Лариса.

– Ладно, сейчас не об этом, – не стала обострять ситуацию Галина. – И что дальше?

– С того дня он перестал мне звонить.