Я тебя найду, Колючка
Шрифт:
– Маргарита! – он снова громко закричал, похлопал меня по щекам. – Марго, что с тобой?
Он подхватил меня под руки, а его лицо стало белым-белым.
– Не забирай… Пожалуйста…
Он побелел ещё больше и ярко засиял. Моё тело стало невесомым, и мы полетели.
– Маргарита, - его голос наполнился горечью, а потом вокруг меня повисла тишина.
Никита
За день до этого
– Да, Тарас, чем порадуешь?
– Кажется, это она! – чётко отрапортовал он.
– Кажется?
– Соколова Маргарита Антоновна. Была замужем, есть сын, - тут почему-то Тарас запнулся.
– С чего взял, что теперь «кажется», - я злился совсем напрасно на своего друга, а фразу «есть сын» намеренно пропустил мимо ушей. С этим будем потом разбираться. Если понадобится, то приму и её ребёнка. И любить буду, как своего.
Почти пять лет Тарас не бросает меня в этой дикой затее разыскать ту, которая приходит и приходит ночами, не спрашивая моего разрешения. Я понимаю, что многое поменялось, много воды утекло с тех пор, как мы встретились в Минске, но так хочется верить, что просто так наслоились обстоятельства. Так получилось. Так было надо, наконец. И есть маленький шанс всё исправить.
Или увидеть. И расставить все точки над «и». И спокойно жить дальше.
– С Галей сопоставили факты, и сейчас всё совпадает.
– Факты по тому единственному звонку три года назад? Не густо, - ну зачем я злюсь на него, он точно ни в чём не виноват.
– Совпал и развод, и переезд. Развод, если ты помнишь, ни разу не совпадал. Через час будет фото.
– Высылай. Как только, так сразу. Я работать.
Не было никаких сил это обсуждать. Боль въедалась с такой силой в сердце, что скрючивало уже по-настоящему. Не хотелось питать себя напрасной надеждой.
Через час ничего Тарас не прислал. Не прислал и к вечеру. Я не стал перезванивать. Снова всё было напрасным.
Утром я не смог работать. Тарас так и не позвонил. Но, если это не она, то он бы непременно сообщил мне. Мелькнула слабая надежда. Проверяет. Чтобы уж наверняка. Больно лететь вниз, если это не то, что мы ищем.
Вышел прогуляться к набережной. Бродил бесцельно, голова казалась чугунной и пустой. Если это не она, то всё. Оставлю эту затею. Надо жить дальше. Родители стареют, внуков ждут. Пора приземляться. Куплю квартиру, чтобы поближе к предкам, в соседнем районе, и… Что и?..
Тоска навалилась с новой силой, а за ней и новый приступ головной боли. Остановился у ограждения реки. Интенсивно растёр виски и стал наблюдать за тем, как Дон размеренно продолжает движение, несмотря на то, что вокруг суетятся люди и пароходы. Только я один стою на месте.
Затренькал телефон. Достаю его из кармана посмотреть на сообщение. Стараюсь ни о чём не думать. Открываю мессенджер и роняю мобильник на асфальт.
– Дяденька, ну что же вы такой неосторожный. Стекло разбили.
Маленький мальчик протягивает мне мой телефон.
– Спасибо большое, - разглядываю малыша.
–
– Молодец, хорошим человеком будет. Участливым.
Улыбаюсь, быстро разворачиваюсь и быстрым шагом иду в сторону стоянки такси.
Глава 19
Я стою по колено в воде, которая полностью просвечивает мои ноги. Водичка в море сегодня очень тёплая. Наблюдаю, как Кузя старательно пытается проплыть несколько метров самостоятельно.
– Марго, Марго! – мягко зовёт меня Никита.
Я не вижу его. Он остался за спиной, на пляже.
– Марго! – подходит и растирает мои плечи.
– Мамочка, - подплывает Кузя и встревоженно смотрит на меня.
Солнце слепит мне глаза, а я щурюсь. Так слепит, что открыть их становится очень тяжело.
– Давай, давай, открывай глазки, Марго, - нежно шепчет Никита.
Я открываю. И не вижу их лиц на фоне яркого солнца, которое светит в окно. Понимаю, что я уже лежу на кровати. Подо мной мягкий матрас. И высокая подушка. Ой, это же моя комната. А где море?
И тут ко мне начинает возвращаться память. Он приехал. И заберёт моего сына.
– Кузьма! – я громко кричу, но слышу только свой шёпот.
Пытаюсь резко вскочить, но у меня ничего не получается. Слабость настолько захватила моё тело, и, кажется, что меня приковали к кровати. Через какое-то мгновение ощущаю тепло рук с двух сторон.
– Тише, милая. Лежи, пожалуйста, спокойно, - он гладит меня одной ладонью по руке, а второй прижимает к постели. – Врач скоро будет.
– Не надо врача, - я начинаю плакать. – Пожалуйста…
– Мамуля, ну ты что? – я удивлённо поворачиваю голову и вижу, как Кузьма обнимает меня маленькими ручонками за шею. – Ты смелая у меня. Ты что, боишься какого-то врача? Он тебя вылечит.
Маленький мой… Знал бы Кузя, что вот из-за подобного страха когда-то я совершила непоправимую ошибку.
Я обнимаю в ответ сына и прошу Никиту:
– Пожалуйста, не забирай его у меня. Прошу тебя… Я всё сделаю, как ты скажешь… Только не забирай…
– Марго, пожалуйста, успокойся. Не придумывай никакой ерунды. Представляю, что у тебя творится в голове. Услышь меня. Ты слышишь? Никто не собирается у тебя никого забирать, - он гладит мои ладони.
– Правда? – я улыбаюсь сквозь слёзы.
– Мамочка, ну посмотри, это очень порядочный мужчина, - Кузя гладит меня по волосам.
Я рыдаю. Слёзы скатываются по щекам, попадают в уши, а подушка продолжает намокать.
– Разве я когда-нибудь давал тебе повод усомнится в моих словах? – с теплотой в голосе спрашивает он, и добавляет ровно таким же спокойным и неизменившимся тоном, ни больше ни меньше, – но объясниться тебе придётся.
– Я знаю. Я всю объясню. Сейчас я встану. Это только я одна во всём виновата, - слёзы уже смочили половину подушки.