Я тебя не хотела

Малиновская Маша

Рассказывать Должанову о своих проблемах мне не хотелось. Меньше знает — крепче спит. Рома снова развалился рядом на диване и закинул руку на спинку. Ощущение дискомфорта обострилось до пика. Меня нервировало его дыхание сзади, запах парфюма, что въелся в волосы, пока его куртка была на мне. А когда он протянул руку, чтобы взять с невысокого столика стакан с виски, и случайно коснулся запястьем моего колена, меня просто током прошибло. Не пойму, почему моё раздражение с каждым днём растёт. Что греха таить, мне интересно с ним работать. Особенно после сегодняшней экскурсии по объекту. Да и не сказать,

что Роман как-то уж нечеловечески притесняет меня на работе или загружает неподъёмно. Вон секретарша того же Белова уже больше на зомби похожа, чем на человека. Аванс сегодня утром пришёл на карту с приличной премией. Так что же не так, Аня? Почему тебя ломает, когда босс находится рядом? Неужто стоит позволять старым обидам перечеркнуть новые возможности в карьере?

А если попробовать быть дружелюбнее? Но, кажется, чтобы начать, мне нужно ещё выпить.

— Лекс, мой стакан уже совсем пересох.

— Понял, — Шевцов ухмыльнулся, а Янка посмотрела на меня внимательнее, чем следовало.

Я подняла виски, отсалютовав, и широко улыбнулась. Выпила в пару глотков, от чего горло обожгло, едва не перекрыв дыхание.

— Не нервничай так, — тихо шепнул на ухо Должанов. — Чуть зубы о стакан не выбила.

Услышал всё-таки. Ну и как тут попытаешься быть дружелюбной? Но ответить я не успела, потому что откуда-то со стороны спальной зоны выскочило огромное чёрное чудовище и набросилось на Шевцова. Только спустя пару мгновений я поняла, что это большущий пёс. Он заскулил как щенок и лизнул хозяина в щёку, потом подполз у Янкиным ногам и положил здоровенную голову ей на ступни.

— Ничего себе, — я, наконец, отмерла, но ноги с дивана опускать не рискнула. — У вас есть собака?

— Это Бэтмэн, — Янка потрепала пса по голове. — Он дрых под кроватью.

— Я думала, все собаки выбегают, когда хозяева приходят домой, а ещё и с чужими.

— Бэтмэн у нас с причудами, — подруга засмеялась.

Кажется, я действительно испугалась, когда это чудище выскочило откуда ни возьмись, потому что только сейчас поняла, что в испуге подалась назад, едва не упёршись спиной Должанову в грудь. И сейчас он продолжал аккуратно сжимать мои плечи.

Мне не нравятся его прикосновения. Они слишком… не знаю, слишком ощутимые, что ли. Будто место, где он касается, сразу воспламеняется. Это неприятно. Это пугает. И мне определённо хочется отодвинуться, но от алкоголя и испуга тело стало каким-то ватным. Господи, неужто я напилась? Наверное, пора и честь знать.

— Ладно, ребята, время позднее. Наверное, мне уже пора.

— Да, — Должанов поднялся первым, — завтра ещё некоторым перспективный план рекламы составлять. Правда, Анна Ирландовна?

— Слушай! — внутри всё снова закипело от злости, и я резко встала.

Слишком резко. Ох! От дедушкиного вина и от пива такого не было. Пол показался каким-то мягким, и я покачнулась. Хорошо, хоть обратно на диван не завалилась, а всё потому, что кое-чьи наглые лапы меня придержали за талию. Хотелось их отбросить, но устойчивость моя была такой нестабильной, что получилось только вцепиться в них пальцами.

— Не знал, что у тебя проблемы с алкоголем, Степанова. И как давно?

— Да пошёл ты! — я толкнула Должанова в грудь, но результата это не принесло.

Господи,

стыдно-то как перед Лексом и Янкой. И ещё этот гад ржёт. Сам поди тоже пил. Ну что за дерьмо такое с этим виски? А может это Рома мне чего подсыпал, чтобы поржать, как в школе? Только тогда у него перед правовой конференцией ничего не вышло, и чай я пить не стала, что всем давали во время заседания круглого стола. Зато его выпила наша молоденькая англичанка. Ей стало дурно, и герой-Должанов вызвался проводить. Больше ни её, ни его в тот день не видели, а на утро она уволилась по собственному желанию. До меня только потом спустя два дня дошло, что чашка с чаем мне предназначалась, но я решила пить сок, и кружку просто передвинули дальше по столу к Инне Валерьевне.

Вдруг он и сейчас решил подобное проделать? Или же это мой маниакальный бред, и я просто выпила лишнего.

— Вызову вам такси, — сказал Шевцов и достал телефон.

— И мне вызови, — попросила его.

— На одном доедем, — вмешался Должанов. — Иди одевайся пока. Не отпускать же тебя пьяную в дрова непонятно с каким таксистом. Вдруг он маньяком окажется.

— Тогда с ним будет намного безопаснее, чем с тобой.

Роман Игоревич недовольно хмыкнул и вытолкал меня в коридор, где на вешалке висела куртка. Ботинки я надела без проблем почти, куртку тоже натянула. У порога уже меня обняла Яна.

— Рома прав, Ань, одной нельзя, мало ли. Он тебя охранять будет, а то кто ж за него отчёты всякие строчить будет.

— Угу.

Мы попрощались, и я вышла в подъезд, пока Шевцов с Должановым что-то тихо обсуждали. Даже успела в лифте нажать кнопку, чтобы босс не успел в кабину. По ступенечкам сбежит, не переломится.

На улице свежий воздух немного отрезвил, и голова перестала быть такой чугунной. Такси приехало довольно быстро. Я хотела расположиться на переднем сидении рядом с водителем, но меня затолкали на заднее. Роман и сам плюхнулся рядом.

— Разбудишь, когда приедем к моему дому, — я отвернулась к окну, подтянула под себя ноги и почти сразу задремала, уложив голову на согнутый локоть.

18

Роман.

Ночной город мелькал за окном не торопящегося такси. В теле ощущалась расслабленность и лёгкий хмель. Люблю это ощущение — на границе ленивой эйфории и спокойствия.

Анька тихо сопела, уткнувшись мне в плечо. Но как только такси въехало в район, в котором жила, и запрыгало на раздолбанных дорогах, она нахмурилась, сморщила нос, а потом судорожно вздохнула и открыла глаза. Сначала непонимающе замерла, мутным взглядом уставившись в моё плечо, а потом резко дёрнулась назад, ударившись спиной о мою руку, которой я её придерживал, чтобы не свалилась, пока спала.

— Какого хрена… — хрипло пробормотала.

— Тише, Ирландо, не кипишуй. Водитель попросил проследить, чтобы ты не измазала в слюни обивку сидения. А моя куртка из кожи, можно протереть.

Степанова сузила глаза и презрительно посмотрела на меня. Дикая кошка, не иначе. Вдруг жутко захотелось её подразнить, словно мы снова в старших классах.

— Да ладно тебе, Анька, все свои! — снова притягиваю её за плечо.

Она от неожиданности заваливается, а потом дёргается и смотрит ошалело. Шипит, когда не отпускаю.